Пациент всегда мертв

— Я несколько раз встречала Мэри Лу, — продолжала Эллисон. — Конференции, симпозиумы. Однажды мы даже сидели вместе с ней в одной комиссии. Еще тогда, когда я была достаточно глупа, чтобы участвовать в комиссиях. Что запомнилось особенно ярко, так это ее красная одежда и улыбка — она всегда улыбалась, даже когда момент казался неподходящим. Словно ее готовил имиджмейкер с телевидения. В комиссии она много говорила, но не приводила никаких данных, чтобы подкрепить сказанное. Было ясно, что она специально не готовилась к выступлению, а просто рассчитывала на свою харизму.

— Ты не ее сторонница.

— Она вызывала у меня отвращение. Но, может быть, я просто ревновала. Потому что всякий знал, как хороша она с профессиональной точки зрения. Ходили разговоры, что Коппел берет на пятьдесят процентов больше, чем остальные, то есть все мы, и в случае каких-либо затруднений без промедления дает пациентам от ворот поворот. Убийство, о котором я сказала, произошло больше года назад. Я была на совещании Западной ассоциации психиатров в Вегасе, а Мэри Лу должна была провести беседу о сотрудничестве психологов со средствами массовой информации, однако в последний момент отменила ее. Я не планировала присутствовать, но один из моих друзей зарегистрировался, чтобы послушать этого специалиста… Хэл Готтлиб. В тот вечер мы обедали с Хэлом и еще несколькими ребятами, и он тогда пошутил, что проигрался в блэкджек и намерен привлечь за это Мэри Лу Коппел к суду. Поскольку из-за того, что она отменила беседу, у него появилось свободное время, он махнул в казино. И еще Хэл сказал: Коппел отказалась от выступления, потому что один из ее пациентов убит. Повисла долгая тишина; потом кто-то заметил, что это плохая реклама для Коппел, а ему возразили, что для Мэри Лу нет понятия "плохая реклама", она все равно повернет ее в свою пользу.

— Популярная девица. Не припоминаешь какие-нибудь детали об этом убийстве?

— Вроде бы жертвой была женщина. Но я точно не знаю, Алекс.

— Ты сказала, это было больше года назад. А если поточнее?

— Тому назад два апреля… после Пасхи… Значит, прошло четырнадцать месяцев.

— Мне ничего про убийство не попадалось, когда я прокручивал Мэри Лу в Интернете. Но примерно в то время она начала давать интервью по тюремной реформе, поэтому вполне возможно, что убийство пациентки разожгло в ней интерес к подобной тематике.

— Может быть.

— В некоторых интервью участвовал и один из ее партнеров, парень по имени Элбин Ларсен. Знаешь его?

Она покачала головой и поковыряла палочкой в салате;

— Два убийства у одного практикующего лица. Полагаю, если практика достаточно обширна, то тут нет ничего из ряда вон выходящего.

— А у Мэри Лу много пациентов?

— Так говорили.

— Что ж, твоя информация дает пищу к размышлениям. Я озадачу этим Майло. Спасибо.

— Всегда рада помочь. — Она откинула с лица волну черных волос и прикусила нижнюю губу.

Я потянулся через стол и поцеловал ее. Она взяла мое лицо обеими руками, прижала мои губы к своим, потом отпустила.

Я налил еще саке.

— Здорово! — сказала она.

— Лучший сорт.

— Я имею в виду, быть здесь с тобой.

— Ох! — Я постучал себя кулаком по лбу.

Она рассмеялась и притронулась к бриллиантовым сережкам.

— Если не считать моей любви к блестящим побрякушкам, то на самом деле мне не много надо. Мы живы, и наши мозги работают вполне нормально — а это уже неплохо. Как ты считаешь?

На следующее утро я закончил свой доклад по опеке и, не желая сидеть дома, поехал в суд Западного Лос-Анджелеса, сбросив все бумаги в комнате судьи. Полицейский участок был рядом, и я направился туда.

Я взобрался по лестнице, прошел мимо большой комнаты, где размещался Отдел ограблений и убийств — здесь Майло когда-то сидел вместе с другими детективами, — и двинулся дальше.

Он провел в том кабинете десять с половиной лет, так и оставшись для всех чужаком из-за своей сексуальной ориентации и склонности работать в одиночку. Довелось ему испытывать и глухую враждебность, в основном от начальства и полицейских в форме, но только не со стороны детективов в штатском, которые слишком умны и слишком заняты, чтобы заниматься всякой чепухой. А демонстрируя в течение нескольких лет высокий процент раскрываемости преступлений, Майло завоевал молчаливое, но всеобщее уважение.

Немногим больше года назад его жизнь переменилась. Охота на жуткого двадцатилетнего сексуального маньяка-убийцу привела к тому, что он раскопал кое-какие интимные секреты шефа полиции. Тогда шеф, ныне снятый с должности, предложил ему: если Майло не станет портить жизнь им обоим и будет держать язык за зубами, его повысят до лейтенанта, но при этом освободят от писанины — неизбежного атрибута лейтенантской должности. Кроме того, Майло получит собственный кабинет и ему будет позволено выбирать дела для расследования. Если же Майло понадобится помощь, то у него будет карт-бланш на подбор одного из младших детективов. А в принципе он будет заниматься делами самостоятельно.