Пацифист

– прочитал я с выражением на русском, мог бы и на греческом… так, наверное, было б круче… Но к чему выпендриваться? – Вот это – древность!

– И что это такое?

– Стихи… древнегреческие… Их приписывают учёному и писателю Платону… О нём ещё Ломоносов писал.

– Как много ты знаешь… А поновее ничего нет?

– Ты любишь стихи?

– Их все девушки любят, сам убедишься, когда будешь их завоёвывать.

– Стихи?

– Да нет, – вновь рассмеялась Мара, – девушек!

– Хм-м… А такие подойдут?

В черноте электронной экрана,

В рубке новый встречая рассвет,

Вижу я твой чарующий образ

Среди россыпи звёзд и планет.

Мы ещё немного поговорили о поэзии, поболтали о других пустяках, и я наконец решился задать мучивший меня вопрос:

– Мар, я что-то не совсем понял… ты сказала "завоёвывать девушек"… Это как, с бластером в руках что ли?

И живо представил, как это будет выглядеть со стороны. Подхожу к объекту захвата… Стоп, а что дальше-то делать… Видел выражение "снять девушку"… Что, как часового что ли?

Стоило на секунду отвлечься, как Мара, согнувшись в три погибели, тихо повизгивая и похрюкивая, сползла по стене. Чего это она?

– Лёш, я умираю… Ну нельзя же так!

– А в чём дело? – не на шутку перепугался я.

Пригляделся повнимательнее… Да нет, вроде ничего фатального… организм в норме… состояние стабильное…

– Лёша-а-а-а, – наконец протянула подруга, размазывая по щекам слёзы, – Ты смерти моей хочешь?

– Да что такое? – удивлённо развёл я руками.

– Я-я-я… Я в жизни так никогда не смеялась! – с трудом выдавила она и расхохоталась.

А-а-а, это мы так шутки шутим. А я уж бог весть что подумал… И сквозь смех и слёзы женщина мне поведала, что "завоёвывать", как и "снимать" – это всё образные выражения, каких и в русском, и в других языках превеликое множество.

– Лёш, ты, прям, совсем дикий, – сочувственно вздохнула моя любовь, взлохматив рукой мне волосы, – Маугли!

Во! И я то же самое хотел сказать, рано мне ещё в человеческое общество. Другое дело – армия. Там тебя и поднимут, и накормят, и работу дадут, и "отобьют"… в смысле уложат спать вовремя, по команде "отбой". Во всём порядок и строгая субординация. Это мне нравиться.

Уж если начинать сживаться с людьми, вооружённые силы – самое подходящее для этого место, где всё регламентировано. Простая и надёжная система. Всё по уставу, а выучить его и научиться выполнять, мне – раз плюнуть.

Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

– Ты там не заснул? Мы ждём ответа! – напомнил Дёмин о своём присутствии.

Да помню я, помню… И пары минут не дадут подумать!

И что им сказать… А-а-а, была – не была!

– Вам, господин полковник, как, честно ответить или соврать?!

От такого резкого поворота все сидевшие за столом офицеры несколько секунд дружно хлопали глазами, потом начальник корпуса, ухмыльнувшись, откинулся на спинку стула:

– Валяй, как получится, а мы послушаем!

Ну что ж, была бы честь предложена, поэтому я рубанул правду-матку:

– Другой на моём месте непременно начал с того, что хочет служить из чувства патриотизма, потому что любит свою Родину, и всё такое… Для меня же это просто красивые слова, значения которых я не совсем понимаю.

При этих словах, послушался шумный выдох, офицеры принялись недоуменно переглядываться.

– Но я не думаю, – возвысил я голос, – что буду служить хуже других, потому что считаю, что дела значат куда больше даже самых правильных слов.

– Извините, юноша, – резко возразил Дёмин, – но для нас, здесь присутствующих, патриотизм и любовь к Отечеству, так же, как верность присяге и честь офицера – это не пустые слова!

– А я этого и не говорил.

– Тогда потрудитесь объяснить… пояснее, что вы имели ввиду. А то ваши слова звучат как-то по-… либералистически.

– Присяга другое дело – это не пустые слова, а договор между государством и тем, кто ему собирается служить.

– Хм-м, – не удержался чернявый, этот… как его… Георгий Константинович, – такое определение больше подходит под "Кодекс наёмник". Для тех, кто служит за деньги.

– А вы разве зарплату не получаете?

– Ты, мальчик, не путай… хрен с трамвайной ручкой! – не на шутку распалился Дёмин. – Не играй с понятиями, в которых ни черта не смыслишь! Офицеры – это тебе не ландскнехты какие-то! Чтобы пожертвовать жизнью, надо знать, во имя чего! Иметь твёрдые моральные принципы, идеалы. Купить их никаких денег не хватит!

Прямо рыцари без страха и упрёка. А на деле, будто нет среди них жуликов и проходимцев. Да и жизнями жертвуют не своими, а чужими. Впрочем, к чему на офицеров наговаривать, такие же люди, как и все. Со своими достоинствами и недостатками.

– Может, в идеалах у меня и недостача, – зло огрызнулся я… а чего они хотели, как аукнется, так и откликнется, – но моральный стержень и принципы у меня тоже имеются.

– И какие же? "Кодекс наёмника"? – поддел меня чернявый.