Паучья Лилия

– Милый мой, даже если бы ты попал туда сейчас, мало понятного ты бы там нашел. Сейчас думай лучше о школе, о друзьях, придет время и ты все узнаешь, тайны откроются тебе. – с милой и светлой улыбкой отвечал мне седой старичок, приходившийся мне дедушкой, аккуратно зачесывая мои непослушные кудри назад. В данный момент, сидя за обеденным столом, я вспоминаю этого мудрого человека и думаю, что вот, уже совсем скоро, мне наконец отдадутся тайны института и вдоволь удовлетворится мое страстное желание учиться. Я покажу, что достоин называться потомком аристократов, живших в России всегда, хотя и не показывавших своего присутствия.

  Закончив с первым блюдом и наконец приступив к пасте, я ненароком взглянул на матушку, что сидела напротив меня и Ромы, аккуратно подвязав платок за воротник, дабы еда не испачкала прекрасную красную блузку сшитую на заказ известным французским модельером, ценившим не новые веяния, а старинные традиции Европейской моды. В этом прекрасном одеянии матушка, женщина с прекрасно-белой мягкой кожей, легким румянцем и большими голубыми глазами, выглядела неописуемо красиво. Будь Боттичелли сейчас жив, он взял бы за основу своей великой картины «Рождение Венеры» именно матушку, ведь такую женщину, как она найти невероятно сложно. Наверняка, если бы именно матушка была прообразом картины, то божественной красотой считались и волосы цвета обсидиана переливающего разными темными оттенками на свету. Весьма интересным был тот факт, что меня и брата воспитывали как потомков аристократии, приемниками голубой крови, на наши плечи возлагались надежды на возрождение того мира, что был разрушен системой не эффективной и недолговечной. Наши манеры, поведение и даже речь были отточены как у истинных дворян и хотя нас не лишали благ нового мира, все же старым премудростям и вещам нас учили больше уверяя, что только человеческий труд всегда будет самым ценным на земле. Но признаться, смотря на себя и брата, я вижу сухие движения, что не источают легкости, а всего лишь топорно рассекают воздух, создавая образы самых простых фигур, которыми не удивить людей. То ли дело мама, она из всей семьи была своевольной и той еще лисой, на уроках этикета прилежная ученица, а за спиной у родителей виртуозная девушка пренебрегающая правилами. Любой ее взмах руки был наполнен легкостью и грациозностью, если бы это увидел дедушка, он бы упал в обморок от такого нарушения правил, но мне это нравилось, я видел во всем этом жизнь и считал подобное высшей степенью грации. Возможно, подобное и не подходит тем, кто зовется потомками аристократов, но разве это имеет значение, когда такая плавность и красота в движениях является прирожденным даром. Изредка я пытался повторить за матушкой, но все получалось криво и нелепо, я выглядел смешным и косолапым, и не имел того скрытого обаяния, что было у моей мамы, великолепно управляющейся со столовыми приборами, чашками да тарелками. После неудач я смущенно прекращал пародировать маменьку, вновь начинал есть аристократическими сухими манерами, тихо завидуя этой свободной и величественной женщине, неподражаемой красавице, сидящей передо мной и так мило раскрывающей аккуратный рот с прелестными красными от природы губами.

  Но почему же за прекрасным ужином нет главы семьи? Это весьма резонный вопрос и ответ на него очень прост, однако произносить его довольно трудно, часто слова застревают в горле, а сознание просто отрицает реальность. Около трех лет назад, отец наш, видный человек в бизнесе (но скорее всего не совсем легальном для строя нашей страны), скончался от болезни, тяжелой и неизлечимой. Много тогда слез пролила вся родня и очень долго все мы отходили от его потери, но радует то, что время все же делает свое дело и творит чудеса. Мы, покорные дети смирились с его уходом и стараемся быть лучше, чем когда либо прежде. Но по воли покойного, ни я ни Рома ни стали наследниками дела, все перешло матушке, а она человек не того полета, так что технически за всем присматривает дядя наш, Дмитрий Двернов – старший брат маменьки, человек умный и серьезный. Он в самом начале пути нашего отца, помогал ему с делами, а там уже и стал больше чем просто партнер. С уходом отца, мы стали жить чуть скромнее, доходы шли в банки, а сами мы получали от дяди деньги ежемесячно для того, чтобы жить хорошо и ни о чем не думать. Без твердой, но доброй руки отца, в нашем, можно наверно правильно сказать поместье, а не доме, стало довольно тихо. Шум, что поднимали работники: повара, горничные, садовники и охранники, не сравниться с отцовским громыханием после долгого рабочего дня. Обычно в такие моменты, тревожить его было нельзя, так как могли схлопотать практически просто так, но мы пренебрегали этим правилом с Ромой и часто просили отца играть с нами:

– Папа! Поиграй с нами в прятки! – тонкий голос Ромы был невероятно красивым и папа всегда на него откликался.