Паучья вдова 2 (СИ)

— Ты — ничего, — отрезает бывший телохранитель, глядя мне в глаза.

— Но если у него есть какие-то виды на нашего ребёнка… — начинаю, было, как меня перебивают:

— Я не планировал пересекаться с ним, — произносит Ха Ру, отводя взгляд, — но если он захочет забрать тебя с собой…

— Куда? — в свою очередь перебиваю его, — На остров? — усмехаюсь, но резко осекаюсь, заметив, что кроме меня здесь никому не смешно, — Ты что, серьёзно?..

— Я знаю о его цели. У меня она такая же. Но исход мы видим по-разному, — произносит Ха Ру, спускаясь ладонью по моей шее и провожая это движение сосредоточенным взглядом.

— Я тебя не понимаю, — признаюсь негромко.

О чём идёт речь? Почему мне никто ничего не рассказывает до конца?

— А я не понимаю тебя, — неожиданно признаётся Ха Ру, взглянув мне в глаза, — я не понимаю, как ты могла так сблизиться с ним? Как вообще кто-либо мог… зачать от него?

— Кто он вообще такой? — полностью трезвею от дурмана и возвращаюсь в реальность.

Да, секс бы сейчас очень помог. Помог расслабиться — и морально, и физически. И вообще… расставил бы многое по местам.

Но я чувствую каждой своей клеточкой, что, пока от меня не отцепился невидимый глазу крючок, оставленный вниманием ко мне Охотника, ни о каком «разрешении всех проблем» речи идти не может.

— Ха Ру? — возвращаю взгляд молодого человека на себя: он так и не ответил.

— Мне нравится, как звучит моё имя, когда ты его произносишь, — произносит бывший телохранитель.

— А мне нравится твоё тело. Как думаешь, этого хватит на «долго и счастливо»? — уточняю, склонив голову.

Ха Ру сводит брови, должно быть, пытаясь понять мой сарказм.

— Это была шутка, — признаюсь, посыпая голову пеплом.

— Я понял это. Я не понял, почему ты считаешь, что на «этом» — всё? — спрашивает он.

— О чём ты? — нахмурившись, переспрашиваю.

— Ты думаешь, твой голос — это единственное, что мне нравится?

— Я не знаю. Ты никогда не говорил, — возвращаю ему его же претензию.

— У нас особо и не было возможности пообщаться, — замечает Ха Ру, разглядывая моё лицо.

Что правда, то правда. И всё же…

— Сейчас есть, — замечаю негромко, а затем задаю свой вопрос во второй раз, — так, кто такой Охотник, Ха Ру?

— Уже не человек, — звучит ответ.

— Как это понимать? — ещё больше хмурюсь.

— Так, как услышала — он уже не человек. И не планирует им оставаться.

— А ты? — напряженно уточняю, — Ты ведь тоже был на острове.

Это же всё из-за острова, верно?

— Не столько, сколько он. И я привязан к людям намного больше, — отвечает Ха Ру, — У меня есть сестра. И у меня есть ты.

Сестра у тебя — та ещё коза.

Но последние слова сероглазого красавца затронули моё сердце — я это остро почувствовала.

Я была его якорем?..

Я рада это слышать.

Потому что он был якорем для меня.

— Чем, ты думаешь, это всё закончится? — спрашиваю негромко, опуская голову.

— Битвой, — отвечает Ха Ру ровным голосом.

— Кого с кем? — уточняю также тихо.

Но ответа так и не звучит.

Не нравится мне это молчание…

— Саму империю перекраивайте, как хотите — у меня к ней привязанности нет. Но прошу, не боритесь друг с другом, — произношу, глядя в сторону.

— Как ты себе это представляешь? Что мы разойдёмся с миром? — спрашивает Ха Ру.

— У вас же одна цель, — напоминаю ему его же слова.

— Когда она будет достигнута, у нас останется ещё кое-что общее…

Поднимаю голову, встречаясь с ним глазами.

— И, думаю, никто из нас не захочет этим делиться, — продолжает Ха Ру, глядя на меня сверху вниз.

— Вы меня делить собрались? — смотрю на него тяжелым взглядом, — Так я уже свой выбор озвучила. И Рэн в курсе, что нам с ним не по пути.

— То, что ты сделала выбор, его не волнует. Для него главное, что он сделал — свой.

— Это дичь какая-то, — выдыхаю, качая головой, — Ха Ру, — произношу чётко и ловлю его взгляд, — я — не разменная монета. И я, в отличие от местных дам, в обморок от счастья не упаду, когда меня возжелают взять в охапку и утащить в неизведанные дали. Если ты до сих пор не понял, что я за человек, то…

— Именно потому, что я понял — что ты за человек, я сейчас здесь, — перебивает меня бывший телохранитель; затем неожиданно притягивает к себе, — Мало кто в курсе, но я очень жадный. И если тот, кого ты зовёшь Рэном, захочет забрать тебя силой — я отвечу тем же.

Объясни мне, графинька, почему наше глупое сердечко трепещет?.. Он же не в любви мне, в конце концов, признался…

— Я себе слабо представляю, чтобы за это жалкое тельце велись такие бои, — фыркаю немного нервно.

— Это слабое тельце — единственно-ценное сокровище, которым обладает эта реальность.

Молчу, слушая собственное дыхание, и впервые не знаю, что сказать.

Если он чувствует всё это, почему я узнаю об этом только сейчас? Зачем он согласился на то дурацкое наказание? Почему позволил себе отдалиться, оставляя меня наедине со всеми местными тайнами и интригами императорского двора?..

— Скажи, что ты знал, что тебя не казнят, — произношу едва слышно.

— Я не знал этого, — звучит ответ.

— Тогда я не понимаю, — отстраняюсь от него, затем отхожу на центр гостевой, запуская руку в волосы.