Паучий престол I (СИ)

- Я спрашиваю потому, что Наруто много делает для меня, а я даже не знаю, что могу сделать для него в ответ, - Саске вздохнул, понимая, что его слова прозвучали, фактически, как признание, ведь даже дружба между двумя парнями не предопределяет подобную заботу и ту гамму эмоций, которая, наверняка, отобразилась на его лице. – Но он не расскажет мне сам, даже если я попрошу, поэтому я спрашиваю вас, - он поднял голову и посмотрел на женщину, видя, что её взгляд потеплел и смягчился. – Я бы хотел, чтобы Наруто мог на меня положиться в любой ситуации, как не так давно я положился на него в том, о чем до этого момента не мог рассказать никому, - какие-то глупые и нелепые объяснения, и Саске даже не надеялся на то, что они что-то изменили кроме того, что к его просьбе перестали относиться настороженно. Кушина вздохнула и присела напротив него, а он затаил дыхание, готовый ловить каждое произнесенное слово.

- Мы с Минато поженились, когда нам было по девятнадцать, - Кушина улыбнулась, вспоминая прошлое, и Саске даже не сомневался в том, что, как по его меркам, столь ранний брак был заключен по любви, как в любви был и рожден, и воспитан Наруто.

- Я же не здешняя, пусть и оказалась в местном приюте в восемь лет, - продолжала женщина, явно слегка волнуясь и поэтому бессмысленно вытирая полотенцем тарелки, перекладывая их с одной стопки на другую, - и я много лет, уже будучи замужем, искала своего младшего брата, которому ещё и года не было, когда умерла наша мать, но так и не нашла, - Узумаки вздохнула, а Саске удивленно моргнул, не понимая, почему она начала именно со своей истории, когда он просил рассказать о Наруто. Неужели между этими фактами была какая-то связь, которую он, из-за отрывочности и непоследовательности повествования, пока что ни понять, ни уловить не мог?

- Я и подумать не могла, что прошлое может напомнить о себе через столько лет, - спустя несколько тяжелых вздохов, продолжила Кушина, невидящим взглядом смотря на столешницу, в то же время, механично-медленно, до скрипа, натирая посуду. И Саске поежился, когда за шиворот пробрался мерзкий холодок, скользнув по хребту, от чего волоски на теле встали дыбом, словно первый укол нехорошего предчувствия.

- Я была не самым примерным ребёнком: задирала младших и дралась с мальчишками, сбегала из приюта, жила на улице и воровала, все порываясь найти брата, в память о котором мне осталось лишь имя, которое вполне могли поменять приемные родители, - Кушина фыркнула, тем самым давая понять, что это сейчас она осознает всю безответственность своего поведения и не собирается стыдиться своего прошлого. А Саске мог только слушать и впитывать каждое слово, не имея причин, чтобы не верить, но при этом, смотря на примерную жену и мать, будучи не в состоянии сопоставить то, что он видит, с тем, о чем ему рассказывали. Кушина из прошлого и женщина, сидящая перед ним, были слишком разными, чтобы объединить их в одну личность.

- Думаю, именно поэтому, исходя из моей наследственности и учитывая мое поведение, меня и определили именно в Техасский приют закрытого типа для девиантных детей. Ну, знаешь, - женщина горько усмехнулась, - для педагогически-сложных детей с душевными травмами или психическими расстройствами, хотя я считала себя вполне нормальной, а вот моя задиристость… – багряноволосая фыркнула. – Я была просто ребёнком, который отказывался принимать правду, а ещё - слишком упрямой и самоуверенной, считая, что смогу противостоять целому миру.

- О чем вы говорите? – ненавязчиво перебил женщину Саске, чувствуя себя слегка не в своей тарелке, потому что он не привык, не знал, не понимал, но вездесущая интуиция вынуждала слушать все, от корки до корки, словно каждое слово было на вес истины. – Что значит, «исходя из наследственности»?

- Моя мать была шизофреничкой, которая во время очередного приступа покончила с собой, - горько ответила женщина, говоря о своем прошлом с примирением, словно она долго не могла принять эту правду, но время все расставило по своим местам, излечив её раны, а он, Саске, своим нелепым стремлением снова их растревожил. И все-таки было страшно. Страшно вот так вот, вдруг, столкнуться с чем-то подобным, ведь, живя в этом огромном мире и даже зная, столь разнообразны человеческие судьбы, никогда не задумываешься о чем-то и близ схожем, пока не сталкиваешься с ним сам на сам. И пусть это была не его история, и даже никого из тех, кого он знал и кто был ему близок, но все равно было тревожно от осознания того, что от превратностей судьбы не застрахованы даже Учиха.

- А ваш отец? – робко спросил Саске, все ещё не будучи уверенным в том, что он имеет право знать столь личную тайну не только этой женщины, но и семьи Намикадзе.