Паучий престол I (СИ)

Каждое движение, выражение и взгляд – Саске ловил все, замирая, задерживая дыхание и неотрывно следя только за блондином. Может, кто-то, например, Собаку, и заметил его восторженный взгляд, его неуместную улыбку, его рвение оказаться на месте Шион, чтобы это его Наруто обнимал и прижимал к себе, кружа в танце, но на те десять минут, которые занял номер, для Саске ничто не имело значения. Только Наруто, играющий роль Генриха VIII, и ощущение нереальность происходящего, будто, действительно, этот величественный король сойдет со сцены и, преклонив колено, предложит ему свою руку и сердце. Но в то же время Саске не был бы Учихой, если бы позволил своему мимолетному капризу разрушить их доверительные отношения с Наруто и уж тем более не допустил бы того, чтобы его сентиментальная опрометчивость бросила тень на репутацию Намикадзе, так что он просто полюбовался игрой блондина, слегка помечтав и отведя собственным чувствам место лишь в своих фантазиях.

- А теперь, уважаемые присутствующие, в связи с некоторыми изменениями в программе, наш концерт своим выступлением завершит человек, которого я сейчас хочу пригласить на эту сцену, - Саске аж бровь удивленно вскинул, когда Киба, заметно волнуясь, но при этом улыбаясь так радостно и открыто, словно собирался сделать что-то очень и очень хорошее, вышел на сцену и стал подле Намикадзе, так из неё и не ушедшего. – Прошу поприветствовать нашего хорошего друга и невероятно талантливого человека – Собаку но Гаару! – держа в одной руке микрофон, второй шатен указал в толпу, точно на аловолосого, перед которым, изумленно ропща, начали расступаться люди, тем самым обнажив их двоих, стоящих рядом друг с другом, в кольце толпы, словно брошенные на растерзание.

Саске был в недоумении, впрочем, как и сам Собаку. Да, чего-то подобно стоило ожидать от Ко, тем более, как понял Учиха по отчаянно машущему руками из-за кулис художественному руководителю, этот номер, и правда, был незапланированным, целиком и полностью будучи инициативой Намикадзе и Инудзуки. Гаара тоже в восторге не был, хмуря светлые брови и неприязно смотря на своих ухмыляющихся друзей. Аловолосый, сложив руки на груди, явно не разделял рвения товарищей выпихнуть его на сцену, а сам Саске не понимал, чего именно от этого человека хотят добиться Наруто и Киба.

Наверное, кто-то должен был это остановить, извиниться, как-то замять ситуацию и обратить все в шутку, но директор Хирудзен скромно отстаивался в сторонке, пыхтя трубкой и делая вид, что он не имеет абсолютно никакого отношения к своим ученикам, а остальные, возможно, были просто слишком удивлены, чтобы что-то предпринять. Впрочем, у самого Саске закралось ещё и подозрения, что все знали о Собаку но Гааре что-то, что не знал он сам.

- Давай, Шу, подымайся к нам, - Намикадзе, обняв Кибу за плечи, наклонился к микрофону, при этом не сводя пристального взгляда с друга. – Ко всем нам, - Наруто махнул свободной рукой, кажется, в неопределенность, но именно после этого жеста не только Саске, но и, кажется, все остальные заметили, что на сцене стоит не два человека.

Собаку нахмурился ещё больше, но Саске заметил. Заметил это удивление и недоверие в его взгляде, которые он искусно постарался скрыть за ершистой невозмутимостью. Учиха и сам не знал этих людей, которые заполнили сцену вместе с инструментами. Высокая, статная блондинка за клавишными, жилистый шатен с размалеванным фиолетовой краской лицом и гитарой наперевес, и странный, невысокий парень в капюшоне и солнцезащитных очках, усевшийся за барабаны, - Ко, определенно, знала их. Все их знали. Все, кроме Саске. И волнение Гаара чувствовалось так отчетливо, что Учиху самого бросало в нервную дрожь.

- Давай, иди, - шепнул он на ухо Собаку, от чего тот покосился на него, словно Саске влез не в свое дело. Саске же чувствовал, что должен поддержать Гаару, хотя бы потому, что Наруто и Киба старались для него, пусть он так и не понял, то ли Собаку должен играть, то ли петь. Как бы там ни было, но Гаара не должен вести себя так, будто ему все равно, потому что так не было – Саске это видел и чувствовал, как и заметил, насколько плотно парень сжал кулаки, словно нарочно сдерживая себя.

Ему казалось, что отличительно чертой Ко является их уникальная способность оставаться самим собой в любой ситуации, за это он их и уважал, поэтому-то и не понимал причин, по которым Гаара так упирался. Да, может, он бы тоже не вышел на сцену, тем более под давлением обстоятельств, но Собаку хотел этого, а все его ужимки и злобный, прожигающий взгляд были лишь защитной реакцией, словно он просто боялся. Именно поэтому он позволил себе подтолкнуть Гаару, в прямом смысле этого слова, пнув локтем в бок. Да он бы его и на сцену вывел, если бы только был уверен в том, что имеет право вмешиваться в личные дела Ко, к которым он, гарадской, приезжий, не имел никакого отношения. Но радикальные методы все же не понадобились, потому что, пусть и нехотя, резко, размашистым шагом, но Собаку все-таки пошел к сцене.