Паучий престол I (СИ)

- Наконец-то будет настоящий бой! – задорно взревел рядом Инудзука, победно вскидывая кулаки, а Саске лишь плечами передернул, морщась. Здесь и так было шумно и неуютно, все толкались и что-то орали, кричали петухи и их владельцы, подбадривая своих питомцев, от поднявшейся в воздух пыли свербило в носу, а Собачник только досаждал своим запалом и азартом. – Ну, сейчас Пакун им всем покажет, кто на этих боях хозяин уже пять лет кряду!

- Пакун? – Саске удивленно вскинул бровь и недоверчиво покосился на экспромтную арену, по которой, впрочем, уже гордо и деловито, осматривая зрителя, вышагивал черноперый монстр Хатаке. Сам птичник стоял у заграждения, непривычно-добро улыбаясь и азартно подбадривая своего пятикратного чемпиона.

У Саске аж кожа мурашками покрылась, когда Пакун яростно сцепился с ничего не подозревающим петухом, явно уверенным в своей победе над старпером. Учиха и не сомневался, что Пакун победит: уж слишком хорошо за эти несколько недель он изучил любимца Хатаке, чтобы понять, что тот птица гордая и не терпящая непочтительного отношения к себе. А ведь сказал бы ему кто-то хотя бы месяц назад, что Учиха будет размышлять над особенностями поведения и психологии деревенских петухов, он бы сам поднял его на смех, а получилось так, как получилось. Впрочем, размышления быстро сменились недоумением, когда Саске увидел, кого на этом празднике сопровождает Какаши. Это был его классрук – Умино Ирука, причем мужчины общались так открыто и по-товарищески, что сомнений в их дружбе даже не возникало.

- Они давно дружат, - очевидно, проследив за его недоуменным взглядом, шепнул ему на ухо Намикадзе, от чего на его щеках сразу же проступил предательский румянец. – Как только Какаши к нам в деревню приехал, так и сдружился с Ирукой, - блондин фыркнул, словно вспомнил что-то забавное. – Я даже сейчас не могу называть их “сэр”, разве что на «вы», и то потому, что того требует статус. Для меня Ирука, как друг, а Какаши так вообще дядюшкой можно считать, - Намикадзе взлохматил волосы на макушке, и если бы не отчаянно поддерживающая Пакуна толпа со своим восторженным ревом, он бы обязательно спросил, что объединяет Намикадзе и Хатаке настолько, что они считают друг друга едва ли не родней, но в этот момент бой закончился неоспоримой победой Пакуна, и довольный народ потянулся к импровизированной сцене, на которой, с минуты на минуту, должна была начаться концертная программа.

- Ну, ни гвоздя мне, ни жезла, - мрачно вздохнул Инудзука, поспешив за кулисы к остальным выступающим, а Саске только головой покачал, поражаясь тому, что даже выглядя солидно, в отглаженном строгом костюме и с причесанными волосами, Киба просто оставался самим собой. Гудящая толпа потянула его за собой, но все же Учиха успел приметить двоих, стоявших поодаль и о чем-то переговаривающихся, а так же легкую, адресованную Умино улыбку Какаши, которая для него, Саске, была более чем красноречива.

Он остался один в бурлящей, ожидающей представления толпе. Ну, рядом был Собаку, но положение дел это не спасало. Сегодня Гаара был как-то особенно хмур и неприветлив, но теперь, зная историю Собаку, Саске не был удивлен, прекрасно понимая, что, скорее всего, аловолосый тоже чувствует себя неуютно среди людей, которые презирали его самого и его семью. Конечно же, не обошлось и без косых взглядов в их сторону, особенно в сторону Гаары, который слишком выделялся в этой однотипно-серой толпе.

Мало того, что алые волосы казались ярким пятном на фоне злободневной массы, так ещё и внешний вид парня буквально кричал о том, что он плевал на всех, оставаясь самими собой. Черный плащ, черные кожаные штаны, заправленные в полусапоги, и алая кофта, жирно подведенные черным карандашом изумрудные глаза и молочная бледность лица, украшенного замысловатой татуировкой – Собаку нарочито выделялся, пусть Саске не совсем понимал, зачем ему это кричащее внимание.

Гаара глупым отнюдь не был, поэтому должен был понимать, что такие, как он, выбивающиеся из размеренного и монотонного ритма устоявшейся жизни, всегда будут изгоями и отщепенцами. Если Собаку это не устраивало, если он боролся за статус и положение своей семьи, если хотел доказать, что и для него есть место под солнцем, то почему подавал себя столь отталкивающе и кричаще, тем самым ещё более настраивая толпу против себя. Нет, Саске не мог понять этого человека, не мог прочесть ни единой эмоции на его замершем в бесстрастности лице и видел лишь пустой взгляд пронзительно-зеленых глаз, в данный момент устремленных на сцену. К слову, концертная программа уже началась, и Саске тоже заинтересованно вытянул шею, рассматривая так непривычно смотрящегося на сцене, да ещё и в костюме, Инудзуку, который, впрочем, довольно-таки серьезно и ответственно подошел к отведенной ему роли.