Паучий престол I (СИ)

- Просто сейчас у меня нет необходимости сдерживать свои чувства, - Саске замирает, а Наруто бессовестно пользуется этим моментом, скользя ладонями по уже расслабленной спине и замирая опасно близко от округлых ягодиц. Саске не должен заметить. Ничего из того, что сейчас происходит и в душевой, и с ним самим. Сердце сжимает больно, словно огромной лапищей, когти которой с противным чавканьем впиваются в плоть. Чертов Курама в своей заботе иногда бездумно перегибает палку. Впрочем, чего ещё можно ожидать от демона. Тихий скрип двери совпадает с громким чмоком в протестующе поджатые от подобной наглости, чуть припухшие губы.

- Пойдем к машине, - он нарочито широко разводит объятия и делает полшага назад. – Гаара и Киба ждут нас.

- Как скажешь, - Саске чуточку недоволен, но он пытается понять. Понять то, что он слишком важен для Наруто, чтобы пренебрегать ответственностью и опрометчиво идти на поводу у собственных желаний.

Он осматривается. Тянется к выключателю. Тяжелая капля падает на его ладонь и замирает, дрожа. Наруто смотрит на переливы воды, чистой и хрупкой, как невинность, а после раздраженно смахивает её и чуть сильнее нужного бьет по выключателю. Этот запах, запах ладана, он никогда не спутает с запахом другого человека. Тиски лапищи ослабевают, и сердце снова бьется в привычном ритме. Алые губы обнажают кромку острых клыков. Азарт Курамы растекается по венам сладким ядом. Он принял решение. Он в игре.

//-//

По померкнувшему экрану уже поплыли разноцветные пузыри, но Саске даже не шелохнулся, с глупой улыбкой рассматривая хаотичный бег стандартной заставки. Сколько он так просидел: двадцать минут или два часа? Не важно. По возвращению домой Саске ни на что не был способен, кроме как обнимать подушку и мечтательно смотреть в никуда. Кстати, мыслей в голове тоже не было. Он просто, раз за разом, переживал лучший момент в своей жизни, моменты… Моменты, проведенные с любимым человеком. Вот только, что делать дальше с этой любовью, Саске пока не знал.

- Ты не заболел? – Какаши оторвался от монитора ноутбука, взглянув на него из-подо лба так, словно, и правда, беспокоился. – Выглядишь как-то странно, - возможно, если бы его мысли не были заняты тем, что произошло пару минут назад, Саске бы задался вопросом, откуда у птичника ноутбук, зачем он ему вообще и где тот, как и сотовый, его прячет, но в свете недавно пережитых ощущений подобное казалось мелочью. Хочет Какаши прятать – пусть прячет. Он всего лишь выполняет распоряжение Фугаку, и у Саске нет прав порицать человека, который, скорее всего, был чем-то обязан Учиха, причем настолько, что ему пришлось пойти наперекор собственному заядлому одиночеству и стать его опекуном. Нет, он не изменил свое мнение, считая, что слабость человека определяется силой его желания просто плыть по течению, позволяя другим решать за себя, но все же бывают в жизни такие ситуации, когда разумнее, и правда, поддаться течению, нежели опрометчиво пытаться с ним бороться. Возможно, у Хатаке Какаши была именно такая ситуация.

- Да, наверное, слегка простыл, - пробормотал Саске, тыльной стороной ладони прикасаясь к горячему, пусть и не от повышенной температуры, лбу. – Просто я ещё не акклиматизировался, - подросток пожал плечами, - и дождь не люблю в принципе.

- Ну, тогда отдыхай, - как-то уж слишком миролюбиво и спорно согласился мужчина. – Захочешь есть, ужин в холодильнике. Или тебе разогреть?

- Нет, пока не хочу. Спасибо, - и только зайдя в свою комнату, Саске понял, что было не так. Дело не в том, что странным был сам птичник, и не в том, что сегодня ему самому было лень в очередной раз препираться с опекуном, и не в том, что они оба просто решили оставить друг друга в покое, а в том, что каким-то непонятным образом между ними все-таки сложились понимающие отношения. Для того чтобы осознать это, было достаточно посмотреть на себя в зеркало.

Пылающий румянец на щеках, туманный блеск в глазах и ярко-алые, припухшие губы, - Какаши хоть и со странностями, но он отнюдь не дурак. Значит, просто сделал вид, что не заметил. Более того, похоже, у птичника и в мыслях не было делать ему выговор за столь неподобающее поведение. Или же он подумал, что Саске целовался с девчонкой? Может, и так… если, конечно, отец не рассказал Хатаке всю правду о его временном подопечном. А отец мог и не рассказать, если истинной причиной этой ссылки, как он и думал, была не попытка излечить его от гомосексуализма, а способ заставить Итачи хотя бы пойти на уступки. Каждый раз, натыкаясь на эту мысль, Саске все крепче убеждался в том, что он на верном пути, но все же в каком-то месте свернул на ложную тропу.

Оттянув ворот толстовки, Саске сразу же спешно его запахнул. После приоткрыл осторожно ещё раз, воровато посмотрел и закутался обратно. Чертов Намикадзе! Такой… темпераментный Намикадзе. Собственник, нагло поставивший на нем свою метку-засос. А ведь мог бы спросить, есть ли у Саске кофты с воротом, чтобы скрыть это безобразие. Но не спросил. Одним словом – эгоист. Да, эгоист, но такой любимый.