Паучий престол I (СИ)

Впрочем, им с аловолосым ещё повезло – отделались лишь плакатом, в то время как добрая половина школы корпела над художественными номерами для этого самого фестиваля. Именно выпускники, кажется, собирались делать какую-то постановку, в которой, к слову, главные роли достались, конечно же, Наруто и Шион. Саске подумал, что если это будет традиционный отрывок из «Ромео и Джульетта», то у Какаши, как фермера, определенно должен где-нибудь быть крысиный яд – странный ход мыслей, но вполне его устраивающий, потому что меньше всего хотелось смотреть на то, как Наруто и эта девка будут разыгрывать любовь и страсть. Или, может, не разыгрывать? Так что в данный момент трудно было сказать, что Учиху не устраивало больше: сам факт или же его возможная мотивация.

- Что-то вроде того, - отстраненно бросил Саске, просчитывая в голове возможные варианты своей маленькой аферы. В принципе, он мог попросить телефон у кого угодно, но не каждый отзовется на его просьбу, и речь не только об учениках, но и о преподавателях, ведь что-то подсказывало Учихе, что директор Сарутоби более чем осведомлен и предупрежден на его счет. Значит, нужно брать мобильник у кого-то из учеников, причем из знакомых, тех, кто ему точно не откажет, а таковых, к слову, было только трое.

Прямо сейчас, не сходя с места, он мог попросить телефон у Гаары, который, оказывается, рисовал с завидной профессиональностью. Правда, его рисовка была слегка странной, мрачноватой, можно сказать, готической. Аловолосый не использовал краски, только простой карандаш, занимаясь лишь контурами, фоном и прорисовкой важных деталей, а раскраску поручили кому-то другому, но все же это не отметало тот факт, что у парня явный талант, которым, получается, пользовались. Впрочем, возвращаясь к более не терпящей отлагательств проблеме, Учиха сразу же проанализировал, предположил и сделал выводы, которые не совсем его устраивали.

Нет, Собаку, скорее всего, не будет возражать и расспрашивать, в отличие от Инудзуки, у которого он точно не попросит телефон, дабы тот, ввиду своего настойчивого любопытства, не увился за ним неотцепным хвостом, но Саске аловолосому не доверял. Подросток и сам не мог сказать – почему, но что-то его в этом человеке сметало, пусть на самом деле Гаара и не был злобным, ненавидящим и нелюдимым, но что-то подсказывало Учихе, что этот парень тоже неплохой аналитик, а даже намекать Собаку на то, что у него есть какой-то секрет, Саcке был не намерен. К тому же, Гаара сам был полон секретов и противоречий, а ещё он был психом, потому что, и правда, выполнил желание Кибы, сделав татушку точно над левым глазом.

Войдя в школьный автобус Учиха едва не уселся на какую-то девчонку, когда заметил это нечто на лбу у Собаку. Да, татуировка была красивая – подросток это не отрицал, но она, во-первых, была ярко-алой, а, во-вторых, это был иероглиф, как позже объяснил ему сам Гаара – японское кандзи, обозначающее слово «любовь».

В «Harvard School» подобная выходка стоила бы места в ней. Да что там! Это был бы скандал, поэтому Саске и был удивлен тем, насколько естественно преображение Собаку было воспринято не только учениками, но и преподавательским составом, для которого подобное, именно со стороны Гаары, словно было нормой или даже меньшим из того, на что был способен этот человек. Да, он мог понять, что Гаара пытался самовыразиться, все подростки через это проходят, но куда, черт его дери, смотрели родители Собаку, спуская своему сыну с рук подобные выходки?! Впрочем, он непозволительно отвлекся от более важного, точнее, от, и правда, насущного, словно именно сегодня, в этот день, сейчас же, в эту минуту, и не часом ранее или позже, он должен был действовать. Он должен позвонить Итачи.

- Мне нужно отойти, - неопределенно бросил Учиха, подымаясь, Собаку в ответ только пожал плечами, не отвлекаясь от рисовки, и Саске мог бы поверить в то, что парню все равно, если бы за эти две недели не понял кое-чего важного – Гаара не из тех, кто просто плывет по течению. Аловолосый мог промолчать, мог сделать вид, что не увидел или не услышал, что отвлекся и что-то упустил, что не придал значения, что ему это неинтересно, скучно и неважно, а после, выждав именно тот момент, когда, расслабившись, не ждешь никакого подвоха, мог поразить с такой точностью, что апеллировать и крыть было просто нечем. Достаточно, например, случая, когда он заткнул за пояс практиканта местного колледжа, возомнившего себя не только всезнайкой, но и решившего показать, насколько он грамотен и образован, разбрасываясь фразами на японском, а Собаку всего лишь парой слов сумел вогнать его в краску и спустить с небес на землю, причем парой слов именно на японском, которые понял только он и неудачливый практикант.