Паучиха

Странно, но именно с подобными девицами она легко находила общий язык; у них складывались почти дружеские отношения. Разумеется, она держала свою душу под замком — кодовым — но девушки по большей части ей даже нравились. Она завидовала их легкому отношению к пороку, их полной аморальности…

Заказы шли, деньги текли рекой. Некоторую неприятность ей доставил выход нового закона про мораль. Запретили эротические газеты, многие журналы… Разумеется, те, которые не успели дать кому надо на лапу. Девушка жила со страхом, что рано или поздно… Рано или поздно ей придется познакомиться с меню арестантской кухни.

Избалованная большими деньгами и деликатесами — теперь она готовила самые дорогие блюда из лучших продуктов, покупала страшно дорогие иностранные фрукты, обожала красную икру — она боялась… Боялась остаться без всего.

Слава ее успокаивал, как мог.

* * *

В один далеко не прекрасный день женитьба Славы на Вале свершилась.

Ксана надела прекрасное платье, чуть не затмившее наряд невесты, преподнесла Валентине серьги с брильянтами из белого золота и, сохраняя видимое спокойствие, с блеском сыграла свою роль — роль свидетельницы. Она подглядела — первым на полотенце, расстеленное под ногами, встал Слава. Значит, по народному поверью, он будет главой семьи…

Сохраняя непроницаемое выражение лица, Оксана на самом деле ревновала. В ее душе кипел гнев. Ей казалось, что то, что сейчас происходит в Центральном Загсе — на самом деле сон.

Она так сильно привыкла к Славику, что он казался ей родным, почти мужем.

"Да, он мой муж, а не Валентины!" — вскричала про себя девушка, зашаталась и чуть не упала в обморок в обнимку с огромным букетом белых роз.

Но намного больше ревновала она саму Валю к Славику. То время, которое они провели в ванной, играя в любовниц, навсегда засело в подсознании, как раскаленная заноза, отравляя ей жизнь. К Валентине у нее было двойственное чувство. Она никак не могла для себя решить — любит ли она ее или все-таки ненавидит… Во всяком случае, чувство было сильным и разрывало душу на части.

Съемки голых девушек с раздвинутыми ногами, в нелепых, извращенных, почти пугающих позах, придали ее страсти странный оттенок. В каждом красивом теле она умудрялась находить какой-нибудь недостаток, который ширился в ее воображении, заслоняя все остальные достоинства.

Одна из девиц, с большой грудью, хорошеньким личиком, еще не выглядевшая потасканной, хоть и была шлюхой с огромным стажем, придя на собеседование, сразу оценила ориентацию Оксаны. Когда они пришли в квартиру для проб, Ира сразу же начала раздеваться, хотя Ксана еще не просила ее об этом.

Расстегивая лифчик, обнажая прекрасную грудь, восемнадцатилетняя потаскушка заявила, холодно глядя ей в глаза: "Я, в принципе, не той ориентации, но ради такой работы…".

И Оксана приняла ее "услуги", хоть ей было, в принципе, немного неприятно. Она не хотела вспоминать, что причинила этой девушке сильную боль. Она сильно искусала ее грудь и тело. Заставила ее делать то, что когда-то заставила проделать Вэнди. Ей нравилось унижать эту красивую, чем-то похожую на Валю крашенную блондинку.

На Иру сразу посыпались заказы…Извращенцы выбирали ее чуть ли не чаще остальных. Странно, но второе место по количеству заказов занимала Ираида. После того как скромную девушку удалось засунуть во взятый на прокат гроб, причем, конечно, голую, на остальные извращения Ираида раскручивалась моментально.

В данный момент Оксана мучительно раздумывала, сообщать ли ей о недавно поступившем новом заказе — какой-то редкий урод предложил бешеные деньги за то, чтобы Ираиду лишили девственности… Под бдительным прицелом "цифровика" и камеры. Оксана боялась, что Ираида согласится… Оксане не хотелось падать так низко. К тому же, еще надо было выбрать парня на столь ответственную роль — потому что клиент настаивал на садизме. Никакой нежности, никакой осторожности. Кровь должна была пролиться ручьем…

Читая "сценарий", присланный богатым канадцем, Оксана невольно вспоминала свое лишение девственности.

"Если бы Слава еще и снимал этот кошмар, что он со мной делал, то эту пленку этот урод точно купил бы!" — с отвращением подумала девушка.

Ей очень не хотелось созерцать другую девушку в подобном положении… Да и приглашать Славика, которому она не сообщила об этом заказе, — хотя обычно делилась информацией про ход съемок и сценарии заказов, — на роль главного "инквизитора" она не хотела.

Потому что боялась его возненавидеть на самом деле.

Поэтому, обнимая и поздравляя Валентину, созерцая торжественную церемонию, она страдала.

В Валином теле она не нашла ни одного недостатка. Она не смогла внушить себе отвращение к ее идеальному белому телу, к красивому личику молоденькой феи… Не могла ее разлюбить, не могла.

Но эта любовь постепенно окрашивалась в алые тона ненависти… И страсти. Безумной, садистской страсти.

Оксана ощущала, что внутри нее что-то зреет… Какой-то страшный зародыш… И боялась его рождения, пробуждения.

Она боялась Тьмы, которая зачала это чудовище.

* * *