Паук

Значит, я отвечу за то, что сделала! Я выдержу… Лишь бы… лишь бы он не отказался…

Демид остановился ровно на десяти. Слезы обжигали глаза, кожа на ягодицах горела огнем, горло охрипло от крика, но руки оставались на стене. Я вся напряглась, когда поймала неожиданное затишье, а затем содрогнулась, когда ремень швырнули в стену недалеко от меня и он мертвой змеей упал на пол.

Обессиленно прикрыв глаза я всхлипнула и рухнула на колени, так и продолжая опираться на нее ладонями. Словно меня клеем к ней приклеили.

Больно, обидно, жалко себя, неуютно, стыдно… Внутри творился настоящий эмоциональный бой!

Но затем я вдруг услышала шаги и меня словно ледяной водой окатило. Резко оглянувшись, я устремила взгляд полный паники на Арбатова:

— Демид!.. — выпалила ему в спину.

Он не сразу остановился. Медленно повернул голову, и взглянул на меня так, словно с ним призрак заговорил.

Дрожа всем телом, я обернулась к бандиту прямо на коленях и опустила голову, не в силах выдержать его взгляд.

— Я п-прошу прощения… — произнесла, глотая соленые всхлипы. — Я признаю с-свою вину и обещаю, что б-больше не посмею разочаровывать. Сделаю все, что н-нужно и… итвоему племяннику… ему тоже не придется из-за меня нервничать.

Я не думала ни о чем лишнем в этот момент. Ни о чем. Только несмело подняла глаза с надеждой взглянув на мужчину, от которого в прямом смысле зависела моя жизнь и жизнь моих близких.

Не знаю, что происходило в его голове, но Демид хотя бы выслушал. И теперь я до дрожи боялась услышать страшный ответ… поэтому слезы то и дело сбегали по щекам. Слишком много я отдала ради этого решающего момента.

Когда Арбатов начал подходит, от волнения я чуть не села на израненную попу.

— Встань, — резко велел он, осадив меня взглядом сверху.

Я тут же перестала плакать и, превозмогая боль, кое-как поднялась на ноги.

— Ты должна принимать наказание стоя. Это не акт унижения, а усвоение урока.

В смятении опустив голову. я хотела кивнуть, но Демид поднял мое лицо, возвращая внимание на себя.

— Что бы сейчас не происходило в твоей голове — оставь это. Ты вошла в круг семьи, где все подчиняются одним правилам. Прими это с достоинством, а не страхом и будь сильнее.

Губы задрожали от переизбытка эмоций. Демид отстранился и куда-то направился, оставляя меня растерянно стоять на месте.

— Будешь жить здесь, — бросил он через плечо, остановившись у высокого столика, на котором стоял графин с водой. — В этой комнате. Передвигаться по городу исключительно с сопровождением и только по делу.

Даже тело перестало дрожать. В моих глазах отразилась настороженность, которая прошла стягивающей волной по внутренностям. Арбатов тем временем уже подошел ко мне со стаканом воды, но я была в таком ступоре, что не смела шелохнуться.

— 3-здесь?.. — еле слышно повторила я.

Демид задержал на мне пристальный взгляд. Затем не поленился поднести стакан к моим губам и. придержав голову, дождался, пока я сделаю пару надрывистых глотков.

— Твоему мужу пришлось в срочном порядке уехать в длительную командировку. — подчеркнуто сообщил он, холодно перехватив недоумение на моем лице. — И он был очень признателен. что я согласился приглядеть за тобой.

От резкого скачка адреналина жар прошел в груди. Я раскрыла рот, но от шока так и не смогла ничего выдавить.

Демид же вернул стакан на столик и, больше ничего не сказав, покинул комнату.

А я еще долго так стояла, перебирая по буквам его последние слова и пытаясь понять их истинный смысл. Почему-то наказание уже не казалось таким значимым в сравнении… в сравнении с тем, что мне предстоит жить под одной крышей с Демидом Арбатовым!

ДЕМИД

Плохо, когда Паук путается в собственной паутине…

Сколько уже времени я пытал одну точку в пространстве своего кабинета, не в силах отвлечься от навязчивого морока в голове. Руку то и дело сжимал в кулак. разжимал. Со стороны можно было подумать — разминал затекшие сухожилия, а на деле разгонял стойкое ощущение, что кто-то иглами по ладони водит. Словно не ремень держал, а графит зараженный радиацией и теперь она жрала меня рентгенами!

И вроде нагадила девочка, на славу постаралась, а все равно что-то скоблило нутро. Слишком хорошо знал себя, черта рангового. Знал. как на самом деле мог бы наказать ее и не стал. Так откуда это странное чувство? Когда сила и преимущество без исключения на твоей стороне, но в итоге ты остался не в удел даже после победы. Хотя стоит начать с того, что сторона, которая желает войны. не ведет переговоры! Значит, решение избавиться от нее не было окончательным.

Значит, я уже давно оступился, раз мне хватило того, что она проявила упрямство.

И я допустил мысль, что она имеет право на искупление.

Легко быть хладнокровным, когда внутри живет чудовище. И это не просто метафора или образное представление — это часть меня. Страшная сила, которая годами развивалась под коркой, переплеталась с кровеносной системой, с нервными окончаниями и формировала меня как личность. Именно этого бояться мои враги. Создай все условия и никаких преград я не увижу. Живая машина.