Паук

Стоило ему отойти, как меня нагнал какой-то отходняк… Я втянула воздух до сухости во рту, и с трудом удержала равновесие на свадебных туфлях. Откровенно говоря, никаких сил не осталось после такой ударной дозы страха и сопротивления.

Демид позволил мне несколько секунд растерянности, с которой я уставилась на него. Затем взгляд опустился вниз, и я неловко завела руки за спину, чтобы распустить корсет Он уже давно ослаб, но нужно было постараться, чтобы высвободиться из платья.

Стоило грудную клетку избавить от опоясывающего давления, как с губ сорвался тихий стон — невероятное облегчение, ведь впервые за трое суток легкие получили полноценный вдох. Постоянно внимание заставляло нервничать — пальцы не слушались, одежда сползала неохотно и все это до последнего чулка. Потому и двигалась я торопливо и неуклюже.

Когда выполнила, что сказал Арбатов, уговорила себя выпрямиться и робко поднять глаза, словно показывая готовность. Бандит же медленно прошелся взглядом по моему телу, а затем буквально взял в плен глаза, принуждая выдержать прямой контакт, пока пытался раскусить или увидеть грань, через которую я не переступлю… Лишь в какой-то момент отпустил из этого капкана, сосредоточив внимание на чем-то в стороне.

— К стене, — последовал короткий приказ.

От его баритона прямо дрожь по телу шла. Прижимая руки к телу, я неловко обернулась и поймала взволнованным взглядом пробел между окном и дверью.

Хоподок пробежал по спине, но я не стала испытывать терпение Демида. Сделала тихий вдох, и осторожно ступая по мягкому ковру, направилась туда. Затормозила в полуметре от стены и обернулась, судорожно обняв себя за плечи.

Арбатов стоял на том же месте. Никакой спешки, никаких лишних эмоций и угроз.

Только его правила…

— Лицом к стене, — уточнил он низким голосом.

Кажется, именно с этого момента я начала действительно паниковать — до этого еще неплохо держалась. Под давлением неизвестности воображение моментально нарисовало грядущее наказание — падение в бассейн хорошо запечатлелось в памяти, поэтому оборачивалась я напряженная с головы до пят… Не было сомнений, что все будет в разы хуже.

Глядя на тонкий рисунок обоев, я настороженно прислушивалась к происходящему за спиной. И дышала очень тихо, чтобы не дай Бог упустить лишний шорох — единственный ориентир в эту секунду.

Что же он сделает со мной?..

Насколько будет хладнокровен?! Какой изощренный способ выберет?..

Заставит стоять так несколько дней?

Позволит зайти другим, чтобы растерзали меня?!

Или… или сам жестоко изнасилует?!

Каждый глухой шаг отбивался гулким ударом сердца. Кажется, Арбатов остановился прямо за спиной, но неожиданный лязг пряжки дал понять, что гораздо дальше.

Это был неконтролируемый порыв. Я не выдержала и обернулась. Как раз застала тот момент, когда Демид вытащил ремень из петель и сжал пряжку в руке.

Дыхание перехватило, а глаза отразили страх. Нет… этот вариант пролетел мимо моих догадок.

— Демид… — сорвалось жалкое с губ.

— Ладони на стену, — велел он непреклонно.

Секунда… Вторая… Третья…

Я закусила губу и, медленно вернувшись лицом к стене, положила дрожащие ладони на шершавые обои.

— Не смей отрывать их, пока я не закончу.

Эти слова точно удар в спину, заставили меня зажмуриться и сделать резкий вдох.

Свист в воздухе раздался без предупреждения и последовал первый удар, провоцирующий в голове вспышку воспоминания: звонок на домашний телефон тревожно будит ранним утром. Мама бледнеет на глазах и с испугом смотрит на меня: «Мишу арестовали». Парализующая волна проходит по телу и именно с этого момента жизнь делится на до и после.

Я не успела подготовиться…

Отрывисто вскрикнула, корпусом упала стену и рефлекторно согнула ногу в колене.

Но главное чуть не оторвала ладони, потому что все к чертовой матери отошло на второй план — безумно захотелось прижать руку и успокоить ноющую кожу на ягодицах.

Каждая новая секунда скручивала нервы, но Арбатов как будто намеренно давал мне время отойти. Ведь я не сразу пересилила обжигающую боль, отстранилась от стены и заставила себя вернуть стопу на ковер. Только тогда последовал второй удар на сжатые ягодицы.

Сдавленный стон и металлический привкус во рту. Третий удар, четвертый… Я извивалась как змея на раскаленном асфальте и была не в силах сделать вдох. А вспышки так и ослепляли сознание воспоминаниями:

Первая болезненная встреча с Мишей… Наручники, решетка, лихорадочные поиски хорошего адвоката.

Моя напряженная рука танцует над бумагой, когда писала вынужденное заявление на академ.

Неожиданная волна угроз и постоянное чувство холодного липкого страха…

Руки прямо жгло от того, как сильно я вжимала их в стену. Но я терпела. Смотрела прямо перед собой, сжимала зубы и все время представляла то, что могло было быть в ином случае. Нет, я прекрасно знала, что может быть в этом самом ином случае.

Арбатов не бил по спине, по рукам или по чувствительным местам. Область только ниже пояса и выше бедер. Это осознание пришло не сразу, но уверило меня — он не потешался, не пытался унизить, он — наказывал.