Паук

Оставив в прихожей жилетку и сапоги, я посеменила вслед за Демидом, которого возле лестницы перехватил один из охранников. Взглянув на меня из-за плеча, он сказал подниматься в спальню, а сам направился с подчиненным в ближайшую закрытую комнату.

Из головы не выходила прогулка и его слова. Как же тяжело понять этого человека.

С трудом верилось, что Арбатову есть хоть какое-то дело до моего состояния! Казалось он был безучастным и хладнокровным ко всему.

С этими мыслями я пришла в спальню и уселась на кровать. Ни одна окончательно не становилась на свое место. Однозначно внутри появилось обнадеживающее чувство, что Демид не собирался передавать меня на пользование другому и уберег от своего племянника. Однако не давало покоя сомнение, словно решил он это только в последний момент. И возможно, если бы я не сорвала свадьбу, никто бы и не уберег меня от уединения с «мужем». Слишком хорошо я помнила разговор и уверенность, с которой он пришел ко мне в камеру…

Неожиданно дверная ручка дернулась, заставляя меня отвлечься от мыслей.

Ожидая встретиться с Демидом, я спешно поднялась с кровати, однако в комнату вошел не он. Молодой охранник задержал на мне беглый взгляд и уверенно направился к кровати, удерживая в руках связку прямоугольных пакетов. Я отошла к окну, недоуменно приметив логотипы, которые виднелись на каждом из них, а в комнату тем временем вошел еще один мужчина, транспортируя по той же траектории башню коробок.

Охранники совершили еще несколько заходов с неожиданным багажом, прежде чем за спиной послышались шаги, и я наткнулась взглядом на Демида. Он остановился напротив кровати и хмуро оценил доставленное богатство.

— Разбери это, — кивнул он в сторону пакетов, а тон такой, словно все это я сюда притащила.

Тем временем его взгляд метнулся к шкафу.

— Можешь освободить пару полок. Куда вешать тоже найдешь.

Бросив это поручение, Арбатов спокойно покинул комнату, а я еще некоторое время пялилась на дверь, за которой он скрылся. Только затем, неуверенно подошла к ближайшей стопке коробок и открыла верхнюю. Аккуратно укрытая пергаментной бумагой там лежала пара стильных полусапожек брендовой марки. И судя по количеству коробок, мне принесли целую коллекцию обуви.

Нет. Я не спешила обнадеживаться, что это широкий жест внимания от господина Арбатова. Раз уж я стала принадлежать известной семье в городе, надо полагать и одеваться теперь должна соответствующе. Просто… не привыкла получать подобное обеспечение от мужчины. Даже когда встречалась с Марком, несмотря на принадлежность к богатой фамилии, его ухаживания обуславливались цветами, обедами в излюбленных пафосных местах, которые он оплачивал и подарками на праздники, отражающие скорее достаток, чем необходимость.

Однако я чувствовала себя комфортно в этом разграничении.

Поэтому и сейчас проще было принять, что это временная декорация на выход и мне она не принадлежит. С этим настроем я и начала не спеша разбирать пакеты, где для меня подобрали целый гардероб от нижнего белья до роскошной тонкой дубленки, очень нежной на ощупь и изящно подчеркивающей фигуру.

Пока занимаешься подобным делом, невольно думаешь о том, о сем. Но в этот монотонный процесс все время вмешивалась одна царапающая мысль… о родителях. Они имели право знать, что все в порядке. Итак, уже несколько дней прошло несправедливого неведения.

В какой-то момент я оставила неразрбранные вещи и пошла, искать телефон.

Сердце стучало, когда включила дисплей и не зря. В этот раз пришло много пропущенных.

Я решила начать с малого и первым делом позвонить Насте. Даже не представляла, что буду так рада слышать ее голос и что это общение принесет мне столько приятных эмоций. Мы говорили довольно долго — я сказала все, чтобы ее успокоить, но не больше. В основном спрашивала о ее делах. Подруга прошла первый скрининг, который мне теперь нетерпелось увидеть, ну а с токсикозом пока оставалась та же беда. В конце разговора она очень просила приехать при первой возможности и я пообещала, что так и сделаю.

Перед звонком папе пришлось угомонить свое сердце. От волнения даже руки тряслись и холодный пот выступал на коже.

— Привет, пап, — сказала я первая, потому что на том конце не спешили с ответом после гудков.

— Привет, дочка, — вздохнул он как-то устало.

— Извини… я не могла сразу позвонить. Столько всего навалилось с этой свадьбой и с задержанием…

— Катерина, — неожиданно прервал меня папа. — Скажи мне честно, что происходит?

Моя нервная система выдержит правду, но не выдержит неведения! Ты же можешь со мной поделиться… просто признайся — ты с кем-то связалась? С опасными людьми?

Я чуть телефон не выронила. По телу прошла статическая волна, мгновенно разгоняя пульс.

— Пап. я.. — Комок собрался в горле. Папа заблуждался. Ему нужно было успокоение, а не правда. — Прости, я виновата, что ты переживаешь. Но… так случилось. Я, правда, сейчас в порядке и это главное! Лучше скажи как там мама?!

Папа шумно выдохнул в трубку, не желая уходить от темы: