Паук из Башни

Над собравшимися в это морозное утро витали яркие, особенно на фоне блеклых зимних тонов, облака массовых эмоций. Насыщенные, бурлящие, постоянно перемешивающиеся. Кажется великой несправедливостью, что во всем мире лишь я могу все это видеть! Кажется, я понимаю, что именно чувствовала Кименрия, смотря глазами других, будучи не в силах описать увиденное.

— Тан л’Мориа.

— Здравствуйте, господин Морк.

— Просто хотел сказать, что все констебли на своих местах. Ош-зан-кай контролируют мосты, солдаты расставлены на скрытых позициях.

— Собственники помещений не против, что мы разместили военных на их площади?

— На благо короны потерпят.

— Славно… Сейчас начнется.

Краем глаза я успел увидеть Алфину. И нестранно, ведь она, будучи не только одной из первых в Ковене, но и личным другом Императора, не могла не получить приглашение. К тому же старая кобра и еще трое великих магов Ковена присутствуют в качестве дополнительной защиты. С предосторожностями нельзя переборщить, когда все правящее семейство собирается в одном месте на виду у тысяч поданных.

На огромном породистом коне к трибуне подъехал первый маршал Мескийской Империи Ардал л’Саркриэ. Отсалютовав саблей, он обратился к Императору громогласным, великолепно поставленным голосом:

— Ваше величество, праздничный парад по случаю новой победы войск вашего величества на колониальных фронтах разрешите начать?

Император милостиво кивнул.

Первый маршал развернул коня левым боком к трибуне:

— Парад по случаю новой победы войск его величества на колониальных фронтах начать!

Загремели барабаны, и в небо взлетела сильная ритмичная мелодия «Поступи владык». Ликующе взревела толпа зрителей, и на площадь въехал на огромном бронированном стимере без крыши генерал Эдмонт Стаббс. Он ехал стоя, держа правую руку в приветственном жесте. Следом за его транспортом, сотрясая брусчатку сотнями пар подкованных подошв, маршировали бравые солдаты колониальной армии. Офицеры командовали: «Честь отдать», и солдаты синхронно поворачивали головы в сторону трибуны, проходя мимо. Казалось бы, простейшее действо, но чтобы добиться такой синхронности, этих ребят прогоняли по площади по нескольку раз за ночь.

Отдельной шеренгой двигались увешанные орденами ветераны в белых перчатках, несущие знамена Малдизского царства. Преисполненные достоинства и… гордыни, они швыряли знамена к подножию трибуны и следовали дальше, навстречу новым войнам.

— И все-таки это величественно, Себастина. Величественно и страшно.

— Не для нас, хозяин.

— И то верно.

Я стал замечать, что в чувствах толпы наметились изменения. Это всегда интересное зрелище, ведь эмоции одного индивида могут меняться мгновенно, но толпа, образуя один живой организм из множества разумных частиц, меняет чувства медленно, постепенно. Стало больше живого интереса и зародился страх. Это в высшей степени необычно, ибо громыхающие сапогами под музыку солдаты, гордые, красивые, не должны вселять ни крупицы страха в сердца тех, кого призваны защищать! Никогда! Так почему же подданные… Я медленно обернулся, рассматривая высокопоставленных гостей, но не ощутил в них и намека на страх. Тогда я поднял глаза в небо и похолодел.

Над Императорским парком к густым молочным облакам возносилась громада «Тирана». Сверхтяжелый боевой дирижабль, вершина военной инженерии Мескии, накачанный алхимическим водородом, он имеет на своих бронированных боках две батареи с восемнадцатью дальнобойными артиллерийскими орудиями сто двадцать третьего калибра «Читар», четыре автоматические пушки восемьдесят пятого калибра «Онзай» и восемь парометных установок «Маскилла».

Невольно я скосил глаза влево, чтобы увидеть Императора. Он жив и здоров, благосклонно помахивал солдатам… которые, шагая мимо трибуны, тоже видели взлет «Тирана». Лорд-Душеприказчик не мог…

— Алфина! — закричал я что было мочи. — Там!

Двоюродная бабка сначала воззрилась на меня в ярости за такую фамильярность и немыслимое поведение, но тут же проследовала взглядом туда, куда я указывал, и мгновенно сделалась бледнее обычного. Она что-то громко гаркнула, и маги Ковена подняли общий силовой купол, накрывая трибуну. Как раз перед тем, как громыхнули орудия батареи левого борта. Ни один снаряд не попал в купол, все прошли по навесной траектории, и до площади донеслись лишь отдаленные звуки взрывов. Почти сразу вдалеке поднялись столбы черного дыма. Тем временем многие крыши дворцовых башен пришли в движение, меняя конфигурацию, чтобы развернуть механизмы противовоздушной обороны. Скорострельные «Онзай» с правого борта дирижабля повернулись к дворцу и открыли по нему огонь. Эти пушки могут стрелять десять раз с промежутками в три — пять секунд, после чего им требуется полная перезарядка. Прежде чем дворцовые защитные установки успели развернуться, две пушки полностью израсходовали боезапас. Сразу после этого громыхнули орудия правой батареи. Теперь стреляли по нам.