Паук из Башни

Мы вошли в просторный темный зал, пропахший кислым пивом и покрытый копотью от пола до высоких потолочных балок. Встроенные в стены газовые светильники разгоняли мрак ровно настолько, сколько надо, чтобы не натыкаться на столы. Из этого мрака на нас таращилось множество неприятных физиономий. Перейдя через зал, я постучал в неприметную дверь, снабженную смотровым окошком.

— Кто? — глухо донеслось с той стороны.

— Открывай, мне нужен Тузз.

— А мне нужен условный стук!

Я постучал еще раз.

— Это не условный стук!

— Себастина, я забыл условный стук. Вырви дверь.

— Слушаюсь, хозяин.

— Постойте, подождите! Да стойте же вы! — Дверь немедленно раскрыл шумно дышащий дахорач. — Если вы опять сломаете дверь, мне опять придется за нее платить!

Мы едва протиснулись мимо этого здоровяка и зашагали по лестнице вниз, затем один поворот направо и длинный затхлый коридор с виднеющимися из стен трубами, по которым течет газ. В конце коридора за серым отгораживающим полотном еще один зал, почти такой же, как и верхний, но посетителей в нем намного больше, свободных мест за длинными столами почти нет. Я прошел по грязным доскам и окунулся в океан неприязни. В окружении крепких телохранителей разных рас особняком сидел щуплый старик с обширной плешью.

— Тузз, Тузз, Тузз… Сколько раз мне приходилось спускаться в это милое местечко, чтобы лицезреть твою милую морду, и постоянно ты пытаешься разыграть эту идиотскую карту с подменой.

— Откуда я знаю, кто наведывается ко мне в гости! Быть может, это подосланный убийца! — хмуро ответил неприятный толстый человек среднего возраста, сгоняя старика со старого потертого кресла.

Жировые складки Старого Тузза еще колыхались, когда Себастина вырвала из-под кого-то стул и предоставила мне сидячее место. Она не могла позволить, чтобы я стоял на ногах, в то время как всякое отребье сидит. В первый мой визит сюда она попыталась заставить присутствующих стоять, но получилось наоборот — они все легли. Некоторые легли навечно.

— Тан л’Мориа в наших гостеприимных хоромах! Мы почти начали скучать с прошлого раза! — Тузз затянулся вонючей дешевой сигарой и фальшиво улыбнулся. Этот человек неприятен мне всем своим существом, начиная с его лоснящейся потной рожи и кончая злобой, переполняющей его нутро, но что делать тому, кто обязан вращаться в среде отбросов по долгу службы? — Что привело вас сегодня?

— Ты не поверишь, Тузз, я просто оказался рядом и решил навестить знакомого.

— А живодерку зачем притащил?

— А ты разве видел меня без нее хоть раз? — Я наклонился вперед и положил подбородок на набалдашник трости. При этом двое ближних телохранителей, человек и люпс, немного напряглись. — Неприятно чувствовать, что стоит мне сказать «убей», и кровь польется… Себастина, это было сказано к примеру!

— Простите, хозяин. — Горничная отступила на два шага назад, а вот бледность у присутствующих не спадет еще несколько часов.

— Короче! Мне не с руки терпеть вас здесь дольше необходимого! — Тузз выплюнул окурок и провел по морщинистому лбу просаленным платком.

— Нужно, чтобы ты нашел для меня человека, который сдал в ломбард четыре золотых подвески. Вот эти.

Одна из подвесок перекочевала в пальцы-сардельки Тузза. Уличный заправила пристроил к глазу ювелирную лупу.

— Занятная вещица! В ломбарде прикупил, говоришь?

— Эта вещица принадлежала очень влиятельному человеку из верхушки столичного общества. Он убит, и наш с тобой общий сюзерен лично возжаждал крови виновных. Поверь мне, Тузз, если я или Скоальт-Ярд не найдем убийц, в дело вступят отряды провожатых. Я вижу вокруг огромную толпу самого мерзкого отребья, сущих головорезов, готовых пустить ножи и револьверы в ход, но сколькие из них станут тебя защищать, когда появятся императорские гвардейцы?

Его покрасневшее и покрывшееся тонкой пленкой пота лицо скривилось! Однако у таких людей, как Тузз, вместе со страхом появляется и гнев, иначе бы они просто не выживали в подворотнях Старкрара.

— Так какого же демона ты притащил сюда эту тифозную подвеску, проклятый сукин сын?! — взревел Старый Тузз, вскакивая со своего места.

В повисшей тишине я неспешно поднялся и сделал несколько шагов ему навстречу.

— Если поговорить о родословной, то моя мать была благородной тани, госпожой Голоса, за которой стояли десятки поколений благородных предков, вершащих судьбу Мескии. А твоя мать была шлюхой, которую умудрился обрюхатить уличный пес. Чувствуешь разницу? Советую запомнить. В следующий раз, когда ты упомянешь мою матушку, я прикажу Себастине зашить твой смердящий рот и прорежу тебе новый где-нибудь под третьим подбородком. — Я ткнул Старого Тузза в грудь, и он упал обратно в кресло. — Считай это стимулом, Тузз, тебе ведь нужен стимул? Но не деньги и не приверженность идее. Лучший стимул для таких, как ты, — угроза собственной шкуре. Найди мне молодого картонесца по имени Эмиль, нескладного, худого, рыжеволосого, и тогда сможешь продолжать спокойно существовать в этой выгребной яме.

— Это все? — проворчал он, таращась на меня из-под редких бровей.