Паук из Башни

Разрядив три патрона в рот ближайшему гомункулу, я совершил резкий рывок вперед и начал полосовать его саблей. Правую руку отрубил почти сразу, затем быстро отпрыгнул, уходя от левого кулака. Остальные трое быстро приближались. Бегать они, похоже, не могли, как и говорить, так что я затеял быструю и опасную игру. Петляя между кристаллическими столбами, я стал менять в барабане патроны. Долго это не продлится, если гончих несколько, то одинокому волку не скрыться, мое поражение это вопрос времени, именно время все и решит! Я выпрыгнул из-за столба, который использовал как укрытие и разрядил две «Улыбки Дракона» в ближайшего черного гиганта. Пока оставшаяся от него нижняя часть тела медленно растекалась в черную лужу, я схлестнулся со вторым противником. От смерти меня спасала скорость и то, что Себастина никогда не давала мне спуску на тренировках! Учась уходить от ее молниеносных выпадов, я совершенствовался, и медлительные, хоть и сильные противники теряли преимущества в бою со мной. Пока я не споткнусь, не поскользнусь, не отвлекусь. Как только что-то из этого произойдет, меня схватят, сломают спину и лишат жизни. Тяжелая проверенная в боях сабля рвет искусственные тела на кусочки. В конце концов, гомункулы не бессмертны, они лишь только более живучи, чем остальные существа. Я рублю и рублю, порой чудом уходя из смертельных тисков. Вдруг я почувствовал, что вокруг меня нагрелся воздух. Наплевав на близость гомункулов, я бросился на землю и попытался вжаться в камни, потому что через мгновение надо мной сверкнуло копье испепеляющего света, уничтожившее двоих монстров сразу! Приказы военного командования на счет высшей касты всегда были просты и понятны — уничтожать на месте! Иначе эти сверхлюди могли превратить поле боя в огненный кошмар одной лишь силой своей воли!

Пора заканчивать! Пора заставить его заплатить! Я перекатился влево, избегая того, чтобы быть раздавленным стопой гомункула, вскочил и бросился на алхимика. Он видит меня, а я рвусь вперед, упоенный надеждой, подгоняемый чувством его страха! Глаз Санкаришмы не стреляет, как револьвер, для этого нужно время, сосредоточенность, полное самоотречение и колоссальные затраты внутренней силы! Я успеваю! Алхимик швырнул мне под ноги склянку, и я подпрыгнул, как испуганный кузнечик, чтобы не наступить в черную ртуть! Он бросает алхимическую посуду, а я уворачиваюсь от взрывов, облаков ядовитого газа, едких кислот, смертоносных замораживающих субстанций! Поразительно, как легко бьется алхимическое стекло, когда его разбивают преднамеренно!

С плотоядным рыком я выбрался на расстояние рукопашной атаки, и мы сошлись на клинках! Малдизец умеет орудовать патой, но явно не мастер! После первой серии пробных атак я понял, что холодное оружие для него больше вынужденная мера защиты, и усилил натиск, не жалея ни себя, ни саблю! Шаги приближающегося гомункула торопят закончить все как можно быстрее! Пока меня не схватили! Пока новое огненное копье не превратило меня в пепел! Зинкара отступает, его дыхание сбивается, страх и смятение расползаются во все стороны, а онемевшая правая рука все хуже и хуже держит удар. Я распорол острием его бедро, едва не лишился глаза, когда алхимик совершил отчаянный и дерзкий выпад, затем последовал мой обманный колющий финт саблей, чтобы прицелиться в него из револьвера. Он ушел от ствола в сторону, совершая неожиданно искусный пируэт, мне под ноги упала и взорвалась облаком вонючего дыма какая-то пробирка, клинок паты опустился на мой револьвер, выбивая оружие из руки, а дальше жуткая боль в груди! Клянусь, если бы он был более искусным фехтовальщиком, то проткнул бы меня насквозь, не убив, но сильно ранив! Я с ревом отшатнулся, все еще полуслепой от алхимического дыма, и это заставило его поверить в возможность победы! Гомункул совсем рядом, я наполовину ослеп и кровоточу, а воодушевленный малдизец, издав победоносный клич, кидается в последнюю атаку. Крик — это его первая ошибка, так как он предупредил меня о своем приближении. Второй ошибкой стало то, что он не учел огненные отсветы от горящей ратуши. Даже полуослепший, я вижу его движения. Третьей ошибкой стало то, что он счел меня честным воином. А я еще и подлый убийца. Отсветы пламени сверкнули на клинке паты, я вскинул саблю, принимая удар, с щелчком обнажил выкидное лезвие и вогнал его под ребра своему врагу.