Паук из Башни

Накинув домашний халат, я спустился в малую трапезную, в которой предпочитаю есть в отсутствие гостей. Так как гостей у меня всегда как люпс наплакал, ем я только там. В малой трапезной двое других моих слуг ждут хозяина по заведенному порядку. Служанка Мелинда, девушка большой скромности, огромного старания и великой неуклюжести. По природной застенчивости и врожденному трудолюбию постоянно пытается услужить и оправдать доверие, но из-за волнения чаще рушит и ломает вещи, чем… вообще делает что-то иное. Одних только фарфоровых сервизов я сменил шесть штук за те три года, которые она у меня служит. Луи, мой повар родом из Картонеса, гигант высокой кулинарии, громко ругающийся, когда его так называют. Луи уверен, что вся кулинария — это искусство, искусство кормить, истреблять, так сказать, голод, а любое блюдо должно готовиться с любовью, будь то улитки в винном соусе или суп из потрохов.

— Доброе утро, мой тан! — присела в реверансе служанка.

— Доб’гхое ут’гхо, монсеньогх!

— Bon matin, Луи. Что на завтрак?

— Яйцо в мешочек, соус де Майонзак, горячие вафли с мармеладом, черный кофе, — перечислила служанка.

— Не тикай пальцами в блюда, бестольечь! — с гневом воскликнул Луи. — Монсеньогх, у меня гхешительный ультиматум! Или я, или они!

— Очень интересно, кто на этот раз взял твои ножи без спросу?

Я развернул газету, с удовольствием вдохнул запах черного напитка и нащупал вафлю.

— Никто! Я опьять говогхрю пго кхрыс, монсеньогх! Кхрысы на моей кюхьне — есть inacceptabl![3] Я пгхошу, нет, тхебую, чтобы это пгхекгхатилось!

— Очень интересно. Скакун пришел? Себастина, почему не сообщила в первую очередь?

— Визит какого-то ратлинга — это недостаточно веский повод, чтобы благородный тан откладывал завтрак, — спокойно ответила она.

— Он ценный информатор. Видит Луна, я искренне огорчусь, если когда-нибудь эта невероятно смышленая крыса попадет под колеса кареты или паровой телеги. Зови его сюда.

Луи застонал и ушел к себе. Бедный картонесец не представляет, как можно наслаждаться его стряпней, одновременно глядя на такое безобразное существо, как паршивый ратлинг.

— Я сегоднья же забеху Г’хэдстоуна от догхтора, и тогда посметгхимь, как эти гади будьют шляться по дому! Эй, кхрыса, иди!

— Доброе утро, мой тан.

— Приветствую, Скакун.

Ратлинг серой молнией скользнул в дверной проем, резко замер, огляделся и уже осторожнее приблизился, держась стен. Не особо он и паршив, серая особь, крупнее обычной крысы в три раза, глаза-бусинки черные, блестящие, нос постоянно в движении, передние лапы не знают покоя.

— Слышал я, два дня назад одного важного хуманса в Императорских Садах того… кончили со всей семьей…

Уже. Газеты не написали об этом и слова, Скоальт-Ярд удерживает новость до выяснения обстоятельств, но уличная шушера обо всем прознала. Скоро информация доберется и до газетчиков.

— И? Ты знаешь, кто этого хуманса «кончил»?

— Может, и знаю… Вы той ночью, когда все вскрылось, приходили на улицу Тюльпанов… Я прослышал… Искали кого-то в переулках… Я потом сам… Туда… Вдруг, думаю, найду что-нибудь для тана л’Мориа… И того… нашел!

— Любопытно. — Я отложил газету. Скакун был тварью необычайно умной и других дураками не считал, по пустякам меня не тревожил и еду получал заслуженно. — Что же ты нашел?

Ратлинг быстро просеменил к моему стулу и немедленно отошел на прежнее место. Я поднял с ковра блестящую мелкими бриллиантами и крупным изумрудом золотую женскую серьгу.

— Ты нашел эту штуку…

— В переулке между улицей Тюльпанов и Красного оникса, мой тан, в снегу, среди прочего мусора.

Мусора. Все верно, для ратлинга эта драгоценность просто блестящий мусор, никто не согласится покупать ее у столь малозначительного существа, приравненного к животному. Скорее наступят на голову, сломают шею и заберут. Тем паче, что ратлинги не имеют права владения. По закону у них не должно быть частной собственности, и все, что замечено в лапах ратлинга, может быть немедленно отобрано любым верноподданным.

— Себастина, Скакуна вознаградить, отправить в Скоальт-Ярд запрос на особо тщательную ревизию домашнего имущества семейства де Моранжак, переписать все обнаруженные материальные ценности — от золотых статуэток, медалей, наград, малогабаритных картин до женских драгоценностей. Никто точно не знает, чем владели покойники, верховный обвинитель не был светской птицей. Но у них должны были быть страховые полисы на случай кражи, де Моранжака обкрадывали два раза. Сверить список застрахованных вещей с тем, что осталось, и выявить недостающее, сообщить всем ростовщикам и ювелирам, подпольным тоже, за информацию золота не пожалею. Проверить дом на наличие взлома еще раз, внимательнее. Надо съездить туда. Думаю, после убийц явился еще и вор. Вероятно, они не связаны друг с другом. И еще я хочу знать, почему, когда важный государственный чиновник исчез и не появлялся на работе четыре дня, никто не поднял вопрос о его местонахождении? Если бы не наш добрый информатор в переулке между Тюльпанами и Красным ониксом, сколько бы еще семейство обвинителя разлагалось за обеденным столом?