Паук на ниточке

– Ну, точно вам никто не скажет. Чтобы узнать точно, надо для начала умереть, – насмешливо прищурился Вова. – Безусловная вера – панацея только для очень верующего человека.

– Еще зависит, насколько ожидаема эта смерть, – продолжала рассуждать Арина. – Если человек долго угасает, то ему становится все равно. Я помню, когда в реанимации после операции лежала, мне было абсолютно наплевать на все, хотелось закрыть глаза и плыть по течению. Думаю, если бы мне тогда сказали, что умру, меня бы это совсем не напугало.

– Опять допущения, – дернул плечом Вова. – Вот представьте: вы здоровая, молодая женщина, у вас все впереди, и вдруг вам ставят смертельный диагноз.

– У меня была бы истерика, – честно призналась Арина, – я бы испугалась, и мне было бы обидно: почему именно я?

– Люди, может, вы заткнетесь на эту тему? – Марго чуть ли не с ненавистью смотрела на Вову. Потом она достала из портсигара тонкую сигарету и попыталась прикурить.

– Ты, что, офонарела? На улице кури, нечего в машине дымить, – дернулся Костя.

Сильно пожилой водитель («Петр Петрович», – вспомнила Арина) притормозил около бордюра. Марго вышла из автомобиля, не обращая внимание на проезжающие мимо машины. Она курила, облокотившись на лоснящийся бок автомобиля, сильно затягиваясь. Пару раз проезжавшие водители сигналили ей, но Марго не реагировала.

– Вы на нее внимания не обращайте, – посоветовал Арине Вова, – у нее в последнее время с нервами совершеннейшая беда.

Они продолжили путь. Собравшись с мыслями, Арина возобновила прерванный разговор:

– Мне кажется, иногда за другого человека боишься больше, чем за себя. Причем страхом животным, иррациональным.

– Интересно… – протянул Вова. – А вы бы могли умереть за другого человека?

– Смогла бы.

На мгновение в машине повисла тишина.

– И кто этот счастливчик?

– Сын.

– А-а-а. Сын – понятно, – Вова мял подбородок, – а вот за любимого человека вы бы отдали жизнь?

– Это было давно.

– Ну-на-до-же! – с издевкой, по слогам процедила Марго. – Какое благородство, тем более что проверить никто не может.

– Ты бы помолчала, – ласково обратился Вова к ней, – мы-то твою благородную натуру уже хорошо изучили.

И перевел взгляд на Арину:

– А теперь нет?

– Теперь – нет. Все, выдохлась.

Машина плавно подъехала к подземному переходу, увенчанного буквой «М». Вова не спешил выпускать Арину.

– Вот что, вы мне свой телефон оставьте, если не против. Не хочется интересными людьми разбрасываться.

Она выдернула из блокнота листок бумаги и написала номер.

Рабочая неделя пронеслась с быстротой секундной стрелки, из-за авралов Арина возвращалась домой поздним вечером. Чтобы прийти в себя, пятничным вечером Арина зашла в кофейню выпить карамельный кофе. В кафе ужинали молодые парочки, воркующие в полумраке затемненного помещения, женщины-приятельницы, зашедшие отдохнуть после долгого шоппинга, компания мужчин среднего возраста. Ариша заняла столик у стены. Раньше она стеснялась своего одиночества, старалась не смотреть по сторонам, не выдавать смущения напряженной спиной. Теперь же привыкла сидеть в тех местах, где принято быть не одной. Ко всему привыкаешь. Позвонил сын, отдыхающий в спортивном лагере. Как всегда, Митя был краток и сдержан, в четырнадцать лет совсем не до мамы. Вечером, дома, Арина вернулась к прерванному роману:

«– Замерзли? – участливо поинтересовался он.

– Ага, – слегка постукивая зубами, ответила Ринка.

Она огляделась: кресла автомобиля были обтянуты кожей цвета слоновой кости, ручки и панель машины отделаны деревом. Мужчина попросил водителя включить печку посильнее. Ринка почувствовала, как начали оттаивать ноги.

– Спасибо вам, – поблагодарила она от души.

– Надо с собой носки шерстяные возить для таких случаев, – рассмеялся мужчина.

– И много у вас таких случаев?

Мужчина пристально разглядывал ее:

– Пока первый, но может стать постоянным.

– Может?

– Если вы оставите мне номер вашего телефона, то вполне может».

Арина сбегала на кухню поставить кастрюлю с водой и вернулась обратно:

«Весь день пролетел на одном дыхании.