Паук раскинул сеть

До служебного экипажа дальше шли в полном молчании.

Краем глаза Брагоньер заметил фаэтон без гербов. Наверняка герцог приехал на нём. Соэр мог поручиться, когда он сам подъехал, коляски не было. Значит, кучера кто-то позвал. Жрец? Несомненно. Выполнил одну просьбу, выполнит и вторую.

Герцог махнул рукой, и фаэтон покатил прочь.

Брагоньер мысленно усмехнулся. Не такой уж он плохой следователь.

Первым в служебный экипаж забрался министр, как и положено по этикету. Соэр устроился напротив него, спиной к кучеру, чтобы беспрепятственно наблюдать за улицей. Если кто-то вздумает следить за ними, Брагоньер увидит. Карета тронулась, и соэр вскрыл конверт. Внутри оказалась короткая записка: «Заартачишься, не получишь её целиком. Ты и так совершил ошибку. И запомни, умереть она может по-разному. Ты знаешь, что делать». Почерк ровный, без наклона. Написано не чернилами, кровью. Под запиской лежал страшный веский аргумент в пользу молчания — отрубленный женский мизинец.

Брагоньер нахмурился и перевёл взгляд на министра. Тот так сцепил пальцы так, будто силился их сломать. Губы побелели и превратились в тоненькую ниточку.

— Это палец вашей дочери? — тем не менее, спросил соэр.

— Узнайте, — глухо ответил герцог и прикрыл глаза.

— Дали слово?

Министр ответил гробовым молчанием, а затем с напором повторил:

— Узнайте, это ваша работа.

Брагоньер повертел страшную находку в руках и убрал обратно в конверт.

— Что вы должны сделать, ваша светлость?

Герцог лишь сильнее, хотя, казалось бы, некуда, сцепил пальцы. Ещё немного, и они захрустят.

— Ваша светлость, вам известна моя репутация, — напористо пошёл в наступление Брагоньер. — Тайна не уйдёт дальше меня, но я обязан знать, иначе не смогу помочь.

— Мне дорога жизнь Натэллы, — глухо ответил министр и отвернулся, вперив взгляд в окно.

— Вы уверены, что она ещё жива? — в сомнении покачал головой соэр. — Некромант ни за что не отпустит жертву.

Герцог сжал челюсти и нервно крутанул перстень.

— Единственное слабое место?

Министр метнул на Брагоньера ледяной взгляд и жёстко напомнил:

— Занимайтесь своим делом!

— Эмоции мешают думать, ваша светлость, — рискованно возразил соэр, проглотив оскорбление. — Похитители рассчитывали на вашу несдержанность. Давайте по порядку. Кто передал это письмо? Похож ли палец на палец вашей дочери?

Герцог пару раз глубоко вздохнул и жёстко улыбнулся.

— Мы с вами похожи. Помнится, вы тоже проявили несдержанность и позволили преступнику уйти. Теперь же даёте советы мне.

Речь шла о Матео Хаатере и истории с кладбищем. Тогда, спасая жизнь Эллины, Брагоньер позволил собой манипулировать, растерял всю рассудительность.

— Именно поэтому и даю, ваша светлость, — склонил голову Брагоньер. — Клянусь сохранить в тайне всё, что услышу. Письменное обязательство дам, как только войду в ваш дом.

— Не нужно, — махнул рукой министр и, словно обессилив, сгорбился на сиденье. — Да, дочь — единственная моя слабость. Да, палец похож на её палец, но я не верю собственным глазам и эмоциям. Письмо доставили сегодня утром магической почтой. Отправителя отследить не удалось.

— Когда доставили? — Брагоньер убрал письмо и достал блокнот. Карандаш всегда лежал во внутреннем кармане. — Кто доложил?

— Мой дворецкий. Он проверенный человек, лично допрашивал. В восемь часов утра, прямо к завтраку.

— Значит, похитители знакомы с вашими привычками, — соэр сделал пометки в блокноте. — Что ещё? Может, хотя бы намекнёте на некие требования?

— Без понятия, — Брагоньер по тону почувствовал, министр лжёт. — Остальное узнаете от слуг. Обещаю предоставить доступ ко всему дому.

— И к бумагам, — выдвинул дерзкое условие соэр.

— Вы забываетесь, баронет, — покачал головой герцог. В глазах его блеснул нехороший огонёк.

— Вы сами позвали инквизитора, а мы имеем доступ ко всему.

Брагоньер демонстративно надел перстень на палец, мгновенно поднявшись по социальной лестнице. Теперь они с министром стояли вровень. Герцог едва заметно улыбнулся и кивнул.

— Хорошо, но только к тому, к чему я сочту нужным. Письмо и палец забирайте. Результаты нужны не позднее завтрашнего утра.

— Ваша светлость забывает о собственном статусе в этом деле, — оборвал высокопоставленного аристократа соэр.

Ему не нравилось, когда кто-то, пусть даже Арлан ли Сомераш, вмешивался в дела следствия, а тем более дела инквизитора. Герцог всего лишь свидетель.

Теперь пришла очередь министра проглотить обиду. Только чуть дёрнулся кадык.

— Вы хороший инквизитор, — повторил давнюю похвалу герцог. — Впрочем, его величество не выбирает случайных людей. Они требовали отставки.

Брагоньер поджал губы. Плохо. Политика — это всегда плохо, зато понятно, чего добиваются наниматели некромантов: поставить на место герцога своего человека. Зачем, и так понятно.

— Тоже письмо?

— Нет, — к министру вернулось привычное спокойствие. — Ко мне подошли на балу.

— Кто?

— Я его не знаю. Слуги не успели задержать, хотя, теперь сомневаюсь, будто бы смогли.

— Магия? — скорее утверждал, нежели спрашивал соэр.