Паук раскинул сеть

Брагоньер обходил один дом терпимости за другим, неизменно заказывал девочкам выпить и расспрашивал о некроманте. Интересовался он и Денизой. Соэру детальное описание не требовалось, он хорошо помнил лицо и телосложение убитой. К счастью или несчастью, ни горничную, ни некроманта никто не знал. Брагоньеру уже начинал сомневаться в правильности собственных умозаключений, когда в очередном борделе не услышал желанный ответ: «Помню, как же!» Соэр тут же встрепенулся и, буравя девицу взглядом, начал привычно пытать:

— Что именно помнишь? Девушку, мужчину?

Миловидная блондинка с приподнятой корсажем грудью, делавшей её похожей на два спелых яблочка — форма столь притягательная для посетителей подобных заведений, — потёрла переносицу и уселась на колени Брагоньеру. Тот и виду не подал, будто ему неприятно, наоборот, обхватил рукой за талию. Но взгляд оставался колючим и холодным.

От проститутки пахло мылом и ванилью. Оно и понятно: разговор происходил уже в заведении, куда хаживали ремесленники и торговцы, а не только непритязательные отбросы общества.

Блондинка провела пальчиком по щеке Брагоньера и, наклонившись, так, чтобы он сумел рассмотреть грудь, спросила:

— Ты разговаривать пришёл или по делу?

— Может, я поговорить люблю. Так кого ты видела?

В руку девице перекочевало полчекушки, после чего та стала заметно разговорчивее. Лаская клиента, привычно не целуя в губы, она коротко рассказала о недавнем шумном происшествии с участием некроманта и его подружки. Брагоньер же всеми способами пытался заставить её оставить в покое свою одежду и поведать подробности скандальной истории. Ради этого пришлось заказать приватный танец и пообещать доплатить за болтовню вместо работы.

Девочка оказалась словоохотливой, и через полчаса Брагоньер получил портрет некромантки. Та проявила поразительную беспечность и не озаботилась стиранием памяти у случайных свидетелей. Видимо, чувства затмевали разум, даже не чувства, а животная страсть. На месте некроманта, соэр избавился бы от такой помощницы.

— А мужчину ты не помнишь?

Расспрашивать о чём-то, когда тебе ласкают языком подбородок, неудобно, сама ласка ничего, кроме брезгливости, не вызывает, но Брагоньер терпел. Руки недвижно лежали на талии девицы, а глаза косились на дверь.

— Нэ-э-эт. Какой ты напряжённый! — проститутка расстегнула верхнюю пуговицу рубашки соэра. — Пойдём наверх, расслабишься.

— Мне через час уезжать, — раздражённо солгал Брагоньер и вернул рубашке прежний вид.

— А мы быстрее управимся, я умею заводить мужчин.

Её пальчики легли на ширинку Брагоньера. Девушка тут же вскрикнула и подула на пальчики. Брагоньер же встал и, кинув проститутке чекушку за молчание, вышел. Ему претила мысль о том, что эта женщина прикоснётся к его телу, хотя до этого соэр охотно принимал подобные ласки. Обслуживавшая его в стародавние времена девочка знала пристрастия молчаливого клиента и успешно помогала расслабиться.

Брагоньер жадно глотнул свежий ночной воздух и потёр веки. После удушливого борделя особенно чувствовалась усталость. Облокотившись спиной о забор, соэр гадал, стоит ли тратить время на обход остальных заведений или успокоиться. Дениза подождёт, да и больно фантастична версия о проститутке, которую приняли горничной в герцогский дом. Наверняка министр сам и развратил. Его дело, Брагоньера подробности не интересовали.

Зевнув, соэр зашагал к «Розовой страсти». В том борделе воспитанные девочки, не захочет клиент, услуг не навяжут. Можно выпить чашечку кофе, не скрывая собственного имени, потолковать с хозяйкой о теневой жизни Трии. Может, найдётся что-то интересное. А после придёт Эллина, и они вместе вернутся в гостиницу.

Брагоньер шёл быстро, стараясь не выпускать из виду ни один тёмный закоулок. Рука сжимала кинжал, глаза намечали пути отступления. Но Дагор миловал. Странно, зачем запугивать в начале расследования и оставить в покое теперь? Видимо, заказчиков и исполнителей нет в Трие. И к лучшему: драться нужно выспавшемуся и полному сил.

«Розовая страсть» встретила корзинами роз и двумя угрюмыми охранниками у входа. Брагоньер молчаливо снял перчатку и показал кольцо дворянина, заработав право войти. Внутри ничего не изменилось, только в убранстве по случаю лета стало больше живых цветов. Между ними, словно сильфы, порхали в белоснежных полупрозрачных платьях служанки, разнося напитки, закуски и «травку». Рядом с клиентами на плюшевых розовых диванах сидели девочки. Все, как на подбор, хорошенькие, накрашенные и благоухающие духами. Покачивались в такт беседе стройные ножки, кокетливо выглядывали из разрезов юбок подвязки, манили в ловушку взгляды бутоньерки на кружевных корсажах.