Паук в янтаре

– Бесполезно. По его словам, ему ничего не нужно. Единственное, чего ему хочется, – поговорить с тобой. Но это… Это совершенно недопустимо. – Супруг коснулся моей руки. – Мы найдем другой способ, Яни. Не волнуйся, я придумаю, как заставить Аурелио Меньяри проявить себя. Есть способы разговорить любого заключенного…

Воздух вокруг нас заискрил от темной энергии, готовой обрушиться яростным штормом, вырвать ответы силой. Я мысленно потянулась к супругу, пытаясь унять опасную бурю. Сейчас было не время для необдуманных, рискованных поступков.

– Я пойду к Витторио. Это наша единственная зацепка.

Поймав мой упрямый взгляд, Доминико нахмурился.

– Исключено. Это, скорее всего, ловушка. Или очередная попытка поглумиться над беспомощностью законников, как он постоянно делал в суде. Нужно другое решение, и нужно найти его как можно быстрее – после летнего бала Меньяри уедут.

Кот боднул меня в ладонь, требуя ласки. Я почесала зверя за ухом, и одновременно со мной Доминико тоже наклонился вперед. Наши пальцы соприкоснулись, переплетаясь. Супруг замер, и темный энергетический шторм вокруг него притих, успокоился.

Негромкое покашливание помощницы Доминико по хозяйству вырвало нас из раздумий.

– Милорд, миледи, к вам гостья, – сообщила она. – Леди Тианна Астерио.

Тревога всколыхнулась внутри: как бы я ни была рада видеть мачеху, я подозревала, что причина, по которой она решилась покинуть отца в его состоянии, вряд ли могла оказаться приятной.

Мачеха замерла на пороге. Она была одета в свободное строгое платье с высоким воротничком. Серо-стальной цвет ткани только подчеркивал ее бледный и болезненный вид. Под глазами залегли темные круги, лицо осунулось, опущенные уголки губ подрагивали, выдавая волнение. Живот казался огромным – видимо, она вот-вот должна была родить.

Тианна тяжело опустилась в кресло напротив нас. Скомкала в пальцах тонкий расшитый платок и замерла, не решаясь начать разговор. Ее взгляд, болезненный, неверящий, застыл на моем лице. Наконец ей удалось выдавить слабую улыбку.

– Яни… По дворцу прошли слухи, что ты приходила сегодня… Я сперва не поверила, не хотела давать себе и Бальдо ложную надежду. Нам сообщили, что ты пропала без вести во время пожара в Бьянкини и, скорее всего, погибла… Но вот я вижу тебя своими собственными глазами. И… – Мачеха подалась вперед и заговорила сбивчиво, торопливо: – Я так виновата перед тобой, девочка моя. Что испугалась тогда, что не смогла защитить. Не настояла, побоялась вызвать гнев мужа. И Бальдо… Можешь не верить, но весть о твоей смерти очень подействовала на него. Он… любит тебя, хоть и не умеет это проявлять. Ему это тяжело дается, он…

Я устало прикрыла глаза и зарылась пальцами в черный кошачий мех. Тиа… Она всегда поддерживала и защищала супруга, и зачастую казалось, что она делала это по велению сердца, а не по долгу хорошей жены. Но Бальдо, каким его видела она, был бесконечно далек от властного лорда Бальдасарре Астерио, моего сурового и холодного отца.

– Не надо, Тиа.

Она кивнула, принимая мой выбор.

– Позволь лишь сообщить твоему отцу, что ты жива. Мне бы хотелось, чтобы он узнал это от кого-то из близких, а не из дворцовых сплетен. Ему сейчас… очень плохо, Яни. Очень. – Мачеха заморгала, сдерживая заблестевшие в глазах слезы. – Собственно, это одна из причин, почему я пришла сюда. Сперва я хотела обратиться к законникам, но в отделе магического контроля мне сказали, что верховный обвинитель уже у себя, и дали этот адрес.

Мачеха перевела взгляд с меня на Доминико. Верховный обвинитель нахмурился.

– Вы хотите поговорить с Яниттой или со мной?

– Боюсь, что с вами обоими, – тихо проговорила мачеха. – Но прежде мне нужно узнать одну вещь. Яни, – она повернулась ко мне, – скажи, можно ли с помощью ментальной магии приказать человеку… ну, ты знаешь… умереть. Но не сразу, а медленно. Заставить организм отторгать пищу, лишить сил…

– Да, – тут же ответила я, а сердце тревожно сжалось. Отец. Его болезнь могла быть следствием продолжительного ментального воздействия. Легкого, едва заметного, но неуклонно подтачивавшего жизнь человека изнутри. Отследить такое было практически невозможно. – Ты полагаешь, что болезнь отца вызвана ментальной магией?

Тиа со вздохом кивнула.

– Все началось примерно тогда же, когда в Веньятту приехали Меньяри. Витторио, – ее пухлые губы сжались в жесткую линию, – первое время много общался с Бальдо. А сейчас, когда всплыла правда о том, что он менталист…

– Витторио в тюрьме больше месяца, – произнес верховный обвинитель. – А значит, любой ментальный след на теле лорда Астерио должен был уже исчезнуть. Без регулярного воздействия он вскоре пойдет на поправку, но раз этого не происходит… Возможно, его болезнь – это просто болезнь. Или же дело в чем-то другом.

– Есть кое-что еще. – Тиа положила на столик перед нами тонкую кожаную папку. – Это завещание лорда Бальдасарре. Подписанное им десять дней назад.

Наклонившись вперед, Доминико бегло просмотрел бумаги.