Паутина

— Конечно, конечно, — вкрадчиво сказал Плавт, — я просто на всякий случай хотел держать вас в курсе… — Маленькие глазки Плавта буквально впились в министра. Гонди насторожился. Советник на что-то намекал. В чем дело?

— О ком вы говорите?

— Это некий Герман Крофт, бывший топограф, — с готовностью ответил Плавт.

— Хорошо, обратитесь к Микуличу, — с видимым равнодушием повторил министр.

Когда за Плавтом закрылась дверь, он тут же вызвал начальника Федеркома.

— Микулич, это вы? Один? Здесь Гонди. Есть у вас такой сотрудник — Крофт? А чем он занимался последнее время? Что-о? Так… Микулич, приезжайте немедленно ко мне. Немедленно! А этого парня сейчас же куда-нибудь уберите на день-другой, чтобы никто — слышите, никто! — его не видел. Оперативная необходимость, болезнь любимой тетушки, перелом бедра… что хотите. Я вас жду.

Весьма досточтимый министр стабильности сэр Гонди отключил связь и задумался. Неужели комбинация Микулича разгадана? Это очень, очень плохо. Доказательств у Тардье быть не может, конечно. Кто там все это организовал, начальник оперотдела или контрольного? Надо будет с ним переговорить. Может, посоветоваться с Директором? Он умный и опытный человек. Нет, не стоит его втягивать в эту непонятную историю. Главное, чтобы не добрались до этого Крофта. Да где же, паук его раздери, застрял Микулич?

Пискнул мелодичный сигнал вызова. «Просит приема начальник Федеркома», — бесстрастно информировал электронный секретарь. Гонди откинулся в кресле и приказал: «Впустить!»

9

Весь день Вайцуль и Сашенька отлеживались на Болоте, изредка перебрасываясь вялыми, скупыми фразами. Тропы, ведущие к шахтам, находились под постоянным контролем патруля, и высовываться было опасно. Когда вновь сгустился бурый сумрак, они поднялись и двинулись почти бегом в глубину Болота. Дважды им приходилось останавливаться, пока Сашенька делал инъекции под ненавидящим взглядом Вайцуля, проклинавшего и его, и пауков, и Болото, и всю их многочисленную родню по материнской линии.

К входному тамбуру Колонии они подошли уже под утро. Когда входной люк шахты в который раз захлопнулся за вахмистром, тот почувствовал огромное облегчение. После нескольких суток, проведенных на Болоте, когда ни на минуту нельзя было расслабиться, а не то что уснуть, Вайцуль с неожиданной для самого себя симпатией поглядывал на грязно-черные стены.

Он подумал, что старший брат давно ждет их, но все же решил сначала отдохнуть. Тем более, рассудил про себя вахмистр, старший брат все равно знает обо всем, что происходит в Колонии, узнает и об их прибытии… Да и этот хлюпик об одной ноге нуждается в отдыхе.

Сашенька и в самом деле чувствовал себя полумертвым от усталости. Крови он почти не потерял — сапог был сухой, но постоянная боль измучила его, болеутоляющие инъекции не приносили облегчения. Долгий путь по ночному Болоту вспоминался как какой-то кошмарный сон. Стоило закрыть глаза, и опять перед ним метался бурый сумрак и бледные, холодные стебли растений. Они шли и шли, почва порой уходила из-под ног, несколько раз Вайцуль хватал Сашеньку за руку и тянул в сторону, в обход, хотя перестрелок больше не было. Уже у самого тамбура прямо на них выскочил паук с автоматом. Сашеньке врезалась в память иссиня-черная грудная пластина. Он вскинул свой лазер, даже не успев испугаться, но Вайцуль каким-то чудом перехватил ствол его оружия. «Охрана», — пробормотал он сквозь зубы. Паук сделал около них несколько кругов и исчез.

Несмотря на усталость, Вайцуль чувствовал себя превосходно. Хорошее настроение опять вернулось к нему. Наблюдая за Сашенькой, супервэриор понял, что имеет дело с человеком тренированным. Даже его бывшие сослуживцы из патруля, не говоря уж о новобранцах, вряд ли выдержали бы темп, предложенный вахмистром. А Сашенька, впервые попавший на Пятнистую, да еще раненый, пока мог идти почти не отставая. И тем приятнее Вайцулю было ощущать свое несомненное превосходство не только в опыте, но и в выносливости и быстроте реакции. Никаких сомнений он действительно супермен в полном смысле этого слова, вроде тех, что геройствуют в комиксах, подлинный властелин Болота.

С юмором у Вайцуля было неважно, комичности — того титула он не ощущал и, чувствуя глубокое удовлетворение, забыл, что своими действительно высокими боевыми качествами обязан большей частью «паутинке», которой щедро накачали его свободные исследователи. Ребяческое ощущение превосходства сыграло с ним дурную шутку: он забыл запереть за собой входной люк. А Сашенька, еле стоявший на ногах, не обратил на это внимания, полагаясь на своего провожатого. Волоча ноги, брел он по спиральному коридору. Полумрак, мутный свет лампочек, безлюдье — все действовало угнетающе. Впрочем, и сейчас он механически отмечал ориентиры, которые помогли бы ему самостоятельно выбраться наружу в случае необходимости. Один баллон с дыхательной смесью он израсходовал на Болоте, второй был пуст на две трети. И Сашенька с нетерпением ждал момента, когда можно будет сбросить гермошлем и снять скафандр, от которого ныло и зудело все шло.