Паутина

Новый день Джек встретил в незнакомой комнате, в измятой постели, с тяжелой головой. Правда, вечером, перед тем как заснуть, он выпил бокал нейтрализатора, но все же чувствовал себя совершенно разбитым. Рядом, отвернувшись к стене, спала какая-то женщина. “Интересно, — философски подумал Джек, — на что я вчера был способен? И где же я?”

Судя по голым стенам, обилию мусора в углах и компьютеру, которого почти не было видно из-за дополнительных блоков памяти, это была нора Кулаковски. И действительно, скрипнула дверь и в комнату вошел Луи. Он был в старых форменных шортах. Появившийся после службы животик уютно круглился сверху.

— Вставайте, ребята, а то мне пора, — хмуро сказал Кулаковски. Похоже было, что на него нейтрализатор вообще не подействовал.

Через несколько минут они были на улице и сразу же разделились. Женщина, имя которой так и осталось неизвестным, отправилась домой досыпать. Ее рабочий день начинается вечером. Луи, буркнув что-то на прощание, поплелся по своим делам. Джек с мрачным сочувствием поглядел вслед понурой фигуре приятеля и неторопливо пошел в сторону центра. Спешить ему было некуда.

Позавтракав в небольшом автокафе, Джек полез в карман, собираясь расплатиться остатками наличности. Пальцы наткнулись на что-то плотное. Он вытащил листок блестящего пластика с изображением паука. Это оказалось ресторанное меню, на обороте которого корявым почерком были начертаны какие-то формулы и пояснения к ним. Джек недоуменно взглянул на них и собирался уже отправить в утилизатор, как вдруг вспомнил о своей замечательной идее и снова, теперь уже внимательно, перечитал записи. Судя по программе, составленной Луи, с домашнего компьютера Полины можно было, если повезет, выйти на тот компьютер, откуда была отправлена ее записка. Для этого нужно было вернуться на квартиру Полины, рискуя снова оказаться под присмотром. Джек некоторое время колебался, а потом все же решил попытать счастья.

Перед входом в подъезд он как бы невзначай оглянулся. Никого. Потом, оказавшись в квартире, первым делом тщательно осмотрел все комнаты. Похоже, в его отсутствие никто тут не появлялся. Убедившись в этом, Джек подошел к компьютеру и, сверяясь с записями Луи, сделал запрос, обозначил начало и конец вчерашнего текста и только после этого отправился в длительное путешествие по компьютерным сетям. Несколько раз он ошибался, и все приходилось начинать сначала. Наконец Джек оторвался от клавишей и с облегчением откинулся в кресле, с надеждой глядя на дисплей. Довольно долго экран был матово бел. Затем началось хаотичное мигание бессмысленных символов, что-то ярко вспыхивало, бежали одна за другой диагональные полосы. Но вот экран осветился последний раз и с треском — как будто кто-то рассыпал по панели горсть зерен — погас совсем. Джеку даже почудился запах сгоревшей изоляции.

Сибирцев оторопело смотрел на дело рук своих. Он не был знатоком электроники, но и его знаний, полученных в лицее и на офицерских курсах, хватало, чтобы понять: машине с разблокированной памятью задали несложный вопрос, а она не знала ответа, более того, здесь оказалась запретная зона. Что же это за место, откуда написала ему Полина?.. Джек машинально выключил компьютер, хотя смысла в этом уже не было, покачал головой и вышел, осторожно притворив дверь. Теперь компьютер не мог даже принимать почту.

Джек не спеша брел по улице куда глаза глядят. Вдруг его глаза взглянули на ярко-красную вывеску “Сто пятьдесят”. “Это же бар, где в последний раз видели Джакопо! Надо бы зайти, — подумал Джек, — порасспросить. Хотя что тут узнаешь после полиции?”

Размышляя на ходу, Джек спустился по трем покатым ступенькам в полутемное помещение. Бар был пуст, лишь за стойкой спиной к Джеку стоял хозяин, расставляя бутылки.

— Двойной аршад, — громко сказал Джек, глядя в затылок хозяину. По опыту он знал, что эта форма приветствия для владельца бара самая предпочтительная. Хозяин неторопливо оглянулся, смерил посетителя взглядом с ног до головы и обратно и, не говоря ни слова, поставил на стойку начатую бутылку.

Сзади хлопнула дверь. Джек машинально, оглянулся. В бар вошли двое парней. Один был высокий худощавый брюнет с редким на Альфе темным цветом кожи, второй — пониже, пошире в плечах, с ярко-рыжей шевелюрой, “Ну и парочка”, — усмехнулся про себя Джек, снова поворачиваясь к стойке.

Все попытки завязать общий разговор о погоде или о политике ни к чему не привели: хозяин бара только бурчал изредка что-то в ответ, а его маленькие глазки становились все холоднее. Наконец Джек отбросил осторожность и спросил напрямую:

— Кстати, тут у вас мой приятель бывал, Джакопо. Тот, что с крыши недавно слетел. Говорят, он здесь набрался перед смертью…

— Вы из полиции? — спросил хозяин неожиданно тонким голосом.

Ни в коем случае, — дружески улыбнулся Сибирцев.

— А раз так, давай плати и вали отсюда! Сам выйдешь или помочь?

— Полегче, приятель, у меня к тебе серьезное дело.

— А у Меня к тебе дел нет. Плати и проваливай! Делать было нечего. Приходилось проваливать.