Паутина

И он сломался, заливаясь слезами и дрожа всем телом.

— Она у Бакита. Должна отплыть в Турцию с партией девок… — он закашлялся, а я резко сунул пальцы в рану, и он зашелся в крике.

— Когда должна отплыть? И откуда?

— В четыре часа. Зве-е-е-рь… я все скажу. Все скажу. Шлюха она. Не стоит так… за нее.

Я вонзил пальцы глубже, прокручивая, и он обоссался от боли. Но мне сейчас было похрен на все. Я уже не мог остановиться.

— Моя жена не шлюха. Я вырву тебе язык. Вы ее заставили, мразь. Отвечай. Заставили?

— Ма-а-а-акс, пожалуйста… я все… скажу. Не надо.

— Говори, — но пальцы не вытащил, только прокручивать перестал. Головой повертел до хруста в позвонках.

— Она сама, понимаешь? Они с ним давно уже. Подобрал ее где-то на улице и прикормил. Это его сучка. Одна из тех, кого подкладывал под нужных людей. Он мне рассказывал. Засланный казачок она, Зверь. Нае**ли тебя, понимаешь? Развели, как лоха. Она на связь со мной вышла. Доки я ей делал. Ей и еще нескольким шлюхам. Она уже готовилась свалить от тебя к нему. Когда у вас был, я паспорт ей привез как раз. Сука она, Зверь… Сука-а-а-а. Бл**ь Бакитовская. А тебя как лоха… Только не… убивай… Ма-а-акс.

Я его изрешетил. Сам не знаю, как. Просто бил и бил ножом, пока он не затих и дергаться не перестал, а я остановиться не мог. Рука сама двигалась. Четко. Сильно, но куда попало.

Меня Граф от куска мяса оттащил и нож из руки выбил. Толкнул к стене. А я задыхаюсь, глаза закрыл и мычу, как немое животное.

— Врет сука. Врет падла. Вре-е-ет. Сука-а-а-а.

Я орал. Просто орал и не мог остановиться. Потому что знал — не врет. Под такими пытками мало кто врать будет, да и точно не Давыдов, который трясся за свою шкуру. И я чувствовал, как крыша едет, как трещат мои мозги. Они горят и дымятся. И от боли перед глазами темнеет.

Граф сильно сжал меня за плечи и тряхнул, впечатывая в стену.

— Я сейчас пробью, кого и когда Бакит вывез в Турцию. В себя приди, Макс, и давай, езжай в ее город. В детдом. Выясни там, что и как. Может, и правда врал. На, хлебни.

Сунул мне в руки бутылку с коньяком. Мы смотрели друг другу в глаза, и меня снова трясло, по щеке кровь Давыдова каплями катилась.

— Давай. Рано еще ярлыки вешать. Разобраться надо.

— Слышал, что сказал? — я согнулся пополам, тяжело дыша и глядя, как красная лужа растекается по гаражу. Меня тошнило. Волнами накатывало. И в этот момент я снова орал. Сам не понимал, как это вырывалось из меня.

— Бл***дь. Ты это слышал, Граф? Ты слышал? — глотаю коньяк, и он по горлу течет, не обжигая, там уже все обуглилось.

— Слышал.

— Давно он с ней. Как давно, мать вашу? Она же со мной. Каждый день. Каждый. Гребаный. День. Со мной. И с тобой.

— И со мной. Поэтому проверить надо. Все, пошли отсюда. Здесь приберут.

Сделал еще несколько глотков. Шумно выдохнул, стараясь отдышаться и разогнуться. А мне кажется, что между лопатками нож торчит. В стену кулаками, до крови, пока кости не затрещали. Отдышался, наконец. Боль немного отрезвила.

— Да. Все. Поехали. Нет времени.

Я не хотел сейчас думать. Потому что, если позволю себе — с ума сойду нахрен.

Впервые за много лет понимал, что не контролирую себя, что я на грани. Сорвет меня — и все. Даже машину вести не могу, трясет всего, и Граф молчит, за руль вместо меня сел. Его изнутри раздирает, я вижу, как челюсти сжимает до крошева зубов.

* * *

Дома под душем стоял холодным, и во рту появился привкус мертвечины. Словно гнили нажрался. И дышать нечем. Я вздыхаю, а легкие огнем жжет, и выдохнуть не могу.

Когда вышел из ванной, понял, что не справляюсь. Мне анестезия нужна. Немедленно. Набрал кое-кого. Остались связи с прошлых времен, когда еще Ворона подсиживал и дела проворачивал втихаря с барыгами.

— Димыч? Живой еще?

— Ты ли это, Зверь?

— Я. Собственной персоной. Мне кое-что надо.

— Так это не ко мне теперь. Я пас.

— Не заливай. Мне надо. Самому.

— Нету, говорю. Не моя тема больше.

— Так узнай, бл**ь, чья и привези. Иначе я сам к тебе приеду. И если хоть что-то найду — линчую на месте.

Он несколько секунд думал.

— Сколько?

— Десять.

— У меня нет столько.

— Сколько есть?

— Сейчас три.

— Вези три. Только быстро, братан.

— Думал, ты не в теме давно.

— Я тоже так думал.

Привез через двадцать минут. К подъезду на моте подкатил, трусливо озираясь по сторонам. Я денег ему дал и сунул пакеты в карман. На разговоры времени не было.

— Херово выглядишь, Зверь.

— Ну ты ж лекарство привез. Теперь все зашибись будет.

Я пакет прямо в коридоре разодрал, на комод сыпанул, и сразу несколько полосок втянул. В голове тут же ослепительно взорвались все мысли. Ядерным. С резонансом дрожи по всему телу. Искусственный кайф, притупляющий боль.

Стоял у зеркала, опираясь руками на комод, и смотрел на свое отражение. Взмокший, бледный, и в глазах начало проясняться. И адреналин закипал с шипением, словно пошла разморозка. Я буквально слышал, как он бурлит внутри.

Оживаю и подыхаю одновременно. Зверь оживает, а я в агонии, только уже не так больно. Уже под наркозом. Вот так лучше. Так думать можно.

Зажал переносицу пальцами. Теперь можно куда-то ехать. За руль сесть.