Паутина

Поставив пробирки с пробами крови в холодильник, он закрыл его на ключ и, выйдя из кабинета, запер дверь. На улице он окунулся в плотное жаркое марево. Не успел он дойти до ворот университетского городка, как рубашка с коротким рукавом и брюки защитного цвета стали влажными от пота. Было ощущение, словно он движется под водой. Гарт представил, что он плывет, отбрасывая руками воздух в стороны, чтобы поскорее добраться до дома.

И забудь про Лу, сказал он себе, по крайней мере на время. Забудь про разочарование и свои ошибки, про то, как чуть не потерял из-за этого все. Он не спеша шел по сонным улицам, а дома и деревья, словно вбирали в себя жару. Ему никто не встретился на пути, и Гарт почувствовал себя призраком в пустынном городе. Хотя от бассейнов, из внутренних двориков доносились возгласы, взрывы смеха и плеск воды, а впереди, за несколько кварталов, он заметил неторопливо приближающийся почтовый фургон. Свернув на дорожку, ведущую к дому, он наконец-то отворил дверь, и на него повеяло прохладой. Как здесь хорошо, подумал он. Здесь хорошо всегда.

Он миновал кухню, где миссис Тиркелл хлопотала у плиты, вполголоса напевая песенку, и поднялся на второй этаж. Из комнаты Пенни доносились девичьи голоса. Заглянув в комнату, он увидел Барбару Гудмен и Пенни, усевшихся по-турецки на пол друг против друга, между двух кроваток «Дженни Линд». Они были так увлечены разговором, что не обратили на него внимания. В коридоре, в нескольких футах поодаль, на подоконнике причудливой формы, словно в круглой башенке сидела Сабрина. Ее частично скрывала поставленная посреди ширма. Она поднесла палец к губам. Он тихо подошел и поцеловал ее.

— Ну что, трудно было? — тихо спросила она.

— Грустно и обидно все это. Ты что, подслушиваешь?

— Да. — Она подвинулась, освобождая ему место рядом с собой. — Она так и не рассказала мне о вчерашнем дне рождения, а потом я услышала, как они…

— …механические игрушки, — говорила Пенни. — Знаешь, разные там винтики, колесики и прочая ерунда, а внутри ничего нет.

Барбара хихикнула, но тут же подстроилась под серьезный тон, которым говорила Пенни.

— Но на самом деле они не такие. Выглядят они потрясающе и потом, знаешь, одеваются в такие классные вещи… Мама мне такие ни за что не купит! И делают, что хотят! И никто их не останавливает, не то что нас!

— Знаю. Только… по-моему, на них никто не обращает особого внимания.

— Вот именно! Они такие счастливые… Я хочу сказать, разве тебе нравится, когда тебе то и дело говорят, что делать, когда нужно быть дома, словом, все, что имхочется?

— Ну да, но… ну, знаешь… может, на самом деле всем наплевать на то, что они делают. Наплевать на них самих. Может, их никто и не любит.

— Кто не любит?

— Ну, родители.

— Да нет, не может быть. Родители всегда любят своих детей. Это же гены. Спроси у отца.

— А вот мама моя говорит, что они все равно что механические игрушки, потому что внутри у них ничего нет. А еще она говорит, что они ничего не знают.

— Да нет же, Пенни! Послушай, все они знают! И веселятся от души, и ты это знаешь. Вот скажи, разве тебе не хотелось пойти с ними вместе наверх вчера на дне рождения?

Последовала секундная пауза.

— Может быть.

— Да не может быть, а хотелось! Я видела, как ты на них поглядывала. А когда они тебя спросили, ты сказала, что подойдешь попозже.

— Но если сразу отказаться, они начинают над тобой смеяться. А я не сказала маме и отцу, что они тоже будут на дне рождения. Просто сказала, что ты туда тоже пойдешь. Вот я и подумала… что, если что-то случится, я не смогу рассказать обо всем матери. Ну, если бы я пошла с ними, а потом разговаривала с нею, она бы поняла, что я лгу…

— А ты и не лгала! Ты просто не стала ей обо всем рассказывать. Ты и не должна ей всего рассказывать. Ты ведешь себя как ребенок!

— Я не ребенок! Тебе же я о многом рассказываю!

— Подруги — другое дело.

— Она тоже моя подруга. Она всегда права.

— Ну да! Взять то, что она говорила про механические игрушки.

— А мне показалось, в ее словах что-то есть. А почему ты мне не рассказываешь, чем они вчера занимались наверху?

— Потому что ты так и не пришла, а я хотела, чтобы ты тоже там была. Когда мне предложили, я пошла, а ты тоже сказала, что придешь, но так и не пришла. Получается, что ты меня бросила.

— Я все думала… Мне и хотелось, и не хотелось идти… нет, мне, правда, хотелось, но, знаешь, они меня пугают, ничего не могу с собой поделать, они так громко говорят, отпускают шуточки, которых я не понимаю, и от этого я чувствую себя такой дурой! А что они там делали?

— Ну, лежали на кожаных диванах, съезжали с них, хохотали, рассказывали анекдоты, пили пиво и все такое прочее. Телевизор еще смотрели. Знаешь, они были в той маленькой комнате, где кожаная мебель.

— Я эту комнату не видела.

— А Арни с Верой занимались сексом.

— Да ну? Прямо там?

— Нет. Нет, конечно. Кто-то сказал, давайте, мол, здесь, но они ответили, что при всех не будут. Нет, они пошли в одну из спален.