Паутина

Вошла юная девушка в белом платье и поставила на стол под высокой смоковницей блюдо с салатом, а рядом — плетеную корзинку с хлебом и графинчик с зеленым прованским маслом.

— Merci, Виолетта, — сказала Клаудия. — Nous aurons n^otre dessert imm'ediatement apr`es, s'il vous pla^it, et ensuite n^otre caf'e.

— Est-ce que madame d'esire du vin?

— Non, merci, [14]— улыбаясь, ответила Сабрина и, все так же по-французски, продолжала: — Если бы я за обедом выпила вина, то не смогла бы потом работать.

— Вы снова меня приятно удивляете, — сказала Клаудия, когда Виолетта вышла и они сели за стол. — Ваш французский безупречен.

— Мое детство прошло в Европе. Так забавно было немного поговорить на нем, а то у меня не часто бывает такая возможность. Какое счастье, что у вас в доме есть что-то, напоминающее Францию!

— А у вас, насколько я могу судить, есть что-то, напоминающее Лондон.

Сабрина удивилась.

— Выходит, известие о приезде миссис Тиркелл дошло и до вас?

— Надеюсь, мне рано или поздно все становится известно.

— А вы слышали эту новость от кого-то, кому она не понравилась?

— Да, но также и от тех, кто отнесся к этому спокойно. Всегда найдутся люди, которые считают: если профессора развлекаются или позволяют себе покупать предметы роскоши, это мешает им сосредоточиться на научной работе. К тому же в колледже есть люди — не все, конечно, — которые задают себе вопрос, откуда берутся деньга, чтобы держать экономку.

— Откуда берутся деньга? Ничего не понимаю.

— Ладно, поговорим об этом после. Пожалуйста, попробуйте салат.

У Сабрины мелькнула мысль, что, может, стоит продолжить начатый разговор, но она передумала. Ведь она здесь в гостях.

— Расскажите мне про Виолетту.

— Когда мы с Филипом поженились, то жили в Париже. Он тогда учился в Сорбонне, и у нас появилось много добрых друзей. Мы их навещаем, когда бываем во Франции. Каждый раз находится чья-то дочь, которая хочет поехать в Америку, выучить английский, поступить в колледж и, конечно же, жить у нас. Так что за несколько лет у нас сменилось уже несколько добровольных помощниц. И, знаете, мне это нравится, все они — очаровательные девушки. Виолетта приехала на прошлой неделе, поэтому мы с ней пока говорим по-французски. Вы говорили, что провели детство в Европе, но больше ничего не сказали. Вы вообще очень мало говорите о себе.

— Я больше люблю слушать других.

— Да, это у вас хорошо получается. У меня, кажется, тоже, но это ведь часть моей работы. У меня такое ощущение, что вы заставили себя этому научиться, помня о прошлом, о котором не хотите говорить.

Слегка улыбнувшись, Сабрина налила себе на тарелку ароматного прованского масла, которое расплылось, образовав лужицу.

— Меня вполне устраивает моя настоящая жизнь, она достаточно насыщенна, чтобы не предаваться воспоминаниям о прошлом. Иной раз мне кажется: наше настоящее — это что-то вроде прогулки по Люксембургскому саду в Париже — там столько разных мест, куда можно попасть разными путями, и на каждом повороте открываются новые виды, и приходят в голову новые идеи, о которых стоит подумать. Такая красота кругом, что вот-вот забудешь об уродстве, печали, боли и утратах в жизни.

— Красивый образ. Жизнь, как Люксембургский сад. Вы, наверное, очень счастливы, если жизнь видится вам именно такой. Но уродство, печаль, и боль не притаились в саду, и в жизни от них нельзя просто так взять и избавиться. На вашу долю, наверное, тоже досталось.

Вошла Виолетта, неся графин с минеральной водой и два бокала на коротких ножках. Пока она расставляла это на столе, Сабрина сидела и наблюдала.

— У каждого из нас своя доля. Мне кажется, самое трудное — найти золотую середину, то есть уравновесить наши страдания и воспоминания о них со всем тем прекрасным, что нас окружает. По-моему, большая часть жизни у нас уходит на поиск чего-то, что поможет умерить боль, а потом чего-то другого, что поможет уравновесить счастье со всем остальным. Ведь абсолютно безмятежное существование, как и нескончаемые жизненные невзгоды нас дезориентируют. Знаете, моя работа основана на чувстве меры, от этого зависит интерьер в каждом доме, за который я берусь. И мне бы очень хотелось помочь вам в обустройстве этой комнаты. Кстати, у меня есть итальянский стол из стекла и стали, который великолепно смотрелся бы здесь.

— Вам в жизни удается находить золотую середину, я заметила это. Вы молоды, но четко знаете, кто вы и как хотите строить свою жизнь. Слишком много людей, слишком много женщин тратят массу времени на то, чтобы это понять, некоторым это так и не удается.

— Вы, наверное, поняли это очень рано. Не так много найдется университетов, где ректор — женщина. Вы всегда к этому стремились?

— Вовсе нет. Когда мы поженились, я ставила перед собой традиционные цели. Разве, выйдя замуж за профессора, можно было рассчитывать на собственную карьеру?

— Да, вообще любому из нас непросто рассчитывать на что-то в жизни. О чем мы только ни мечтали! А Филип одобрял ваши традиционные цели или считал, что все должно быть по-другому?

Клаудия рассмеялась.