Паутина

– Странно, – подозрительно нахмурил брови Орсон.

– Что именно? – спросил Брейгель.

– Почему они столь приветливы с незнакомцами?

– А что в этом плохого? – удивился фламандец.

– Они не должны вот так, сразу, доверять чужим, тем более вооруженным людям.

– Видимо, у них еще не был случая научиться этому, – сказал Камохин и помахал рукой восторженно глядевшему на него мальчугану.

Стрелку уже нравился этот маленький городок с его белостенными домами под красными черепичными крышами, с непривычно и экзотично звучащим для слуха русского человека названием. Нравились смуглые босоногие дети, облепившие изгороди, будто воробьи. Нравились кофейные деревья, совсем не пахнущие кофе. Ему пришелся по душе местный крестьянин, одинаково легко управляющийся как с распылителем для деревьев, так и с компьютерным планшетом. И даже черно-белые козы, взирающие на него с демонстративным недружелюбием, были чем-то симпатичны квестеру.

Городок по российским меркам и в самом деле был больше похож на деревню. Хотя и явные отличия также были налицо. В нем имелась всего одна широкая центральная улица, вдоль которой стояли приземистые одно– и двухэтажные дома с почти плоскими крышами. Однако улица была не в колдобинах, а гладко вымощена серым булыжником, меж которым не пробивался ни единый росток. Мусора на дороге не было и в помине. Какой мусор, если возле дверей домов были постелены разноцветные домотканые коврики? Стены домов были выбелены известкой, поверх которой в широких проемах между дверью и окном были нарисованы яркие причудливые картинки в характерном для Латинской Америки стиле, смешавшем в себе примитивизм, сюрреализм и гиперреализм. Глядя на них, можно было подумать, что в Сан-Хуан-Ла-Харосе по причуде судьбы провели несколько лет своей жизни Хосе Сикейрос и Диего Ривьера. Стены домов служили им полотнами для эскизов, причем каждый из них постоянно пытался дополнить и улучшить другого. Оба были молодцы. Хотя пальму первенства в этом заочном состязании все же следовало отдать Сикейросу. А значит, Троцкому здесь было бы не житье. Дома стояли почти впритирку друг к другу. А позади них зеленели садики. Еще дальше располагались огороды и выпасы для мелкой домашней живности.

Возле домов стояли столики, вокруг которых сидели солидные пожилые мужчины в огромных соломенных сомбреро. Увидев идущих по улице незнакомцев, они степенно кивали им, всем своим видом давая понять, что не видят в их появлении ничего необычного. Из приоткрытых дверей на незнакомцев поглядывали хозяйки домов в длинных, почти до щиколоток, платьях, подвязанных цветастыми передниками. Один из мужчин, привстав со своего места, взмахнул рукой и что-то приветливо крикнул квестерам. Те в ответ тоже помахали ему руками и проследовали дальше.

– Может, нужно было узнать у него, где найти Эстебана? – спросил Брейгель.

– Мне показалось, он что-то хотел нам предложить, – сказал Осипов.

– Мне тоже так показалось, – согласился с ним Орсон.

– Ну и как мы тогда будем искать Эстебана? – задал вполне разумный вопрос Брейгель.

Ему никто не ответил.

Все понимали, что в конце концов им придется заняться поисками этого самого Эстебана. Уже хотя бы для того, чтобы выяснить, как им выбраться из зоны. Но пока было время, каждому хотелось в полной мере насладиться, вкусить, прочувствовать до самой глубины то странное ощущение, которое легким, едва уловимым, но при этом страшно знакомым ароматом витало в воздухе этого славного городка. Не то затерянного во времени, не то оказавшегося на пересечении прошлого и будущего.

Ближе к центру деревни, а может быть, и городка дома расходились, открывая небольшую площадь, на которой возвышались по одну сторону – церковь с колокольней в старом колониальном стиле, по другую – большой по местным меркам и очень внушительный, аж трехэтажный дом, тоже, судя по стилю колониального испанского барокко, простоявший не один век. Тяжелая медная вывеска извещала, что в доме напротив церкви располагается муниципалитет. А на белом линованном листке, вырванном из ученической тетради, было написано, что вход в школу временно, в связи с ремонтом центральной части муниципалитета, находится сзади, а самого алькальда, ежели он кому вдруг потребуется, можно застать дома. Планшет Орсона с переводом надписи не справился, потому что англичанин постоянно путал буквы. Зато на планшете Камохина была установлена программа распознания рукописного текста, справившаяся с переводом на раз.

В тени одной из колонн у входа в муниципалитет, привалившись спиной к камню стены и поджав ноги, сидел мужчина лет сорока пяти, в серых полотняных штанах и такой же серой рубахе с расшитым воротом. На голове у него была маленькая круглая шапочка, похожая на тюбетейку, в расцветке которой преобладали оттенки красного. В углу рта у него дымилась огромная сигара. А в руках местный житель держал ярко-красный айпод. На незнакомцев, явившихся к зданию муниципалитета, местный меломан внимания не обратил. В ушах у него звучала музыка, а глаза, видимо от наслаждения, были закрыты.