Паутина будущего

— Точка зрения, благодаря которой я отличаюсь от какого-либо другого человека? Моральная философия? Мировоззрение, которое я отстаиваю и за которое готов бороться? — Он слегка выпрямился, затем вздохнул и снова ссутулился, усмехнувшись над своим отчаянием. — Нет, чего нет — того нет. Я полагаю, что человек должен принимать жизнь такой, какая она есть.

Видя, что Стенелеос не очень-то удовлетворен ответом, он продолжил:

— Хотя надо признать, такая позиция не помогла мне избежать проблем, возникающих то тут, то там.

Стенелеос больше не сказал ничего, но продолжал смотреть на Мэддока, не отпуская его руки. Мэддок впервые за все это время почувствовал тепло его ладони и легкое биение пульса. И внезапно необычность и чужеродность этого существа, спокойно смотревшего на него и сквозь него, стали чем-то второстепенным, не имеющим никакого значения. Вместо этого душу Мэддока наполнило чувство чего-то очень знакомого и легко узнаваемого. И он, и Стенелеос были живыми существами, знающими, что такое добро и свет, и предназначенными, каждый своим путем, служить этим началам.

Стенелеос все это время старался что-то объяснить ему, а он вел себя как нерадивый дерзкий ученик, сидящий на самой задней скамье в церковной школе. Мэддок, однако, не испытывал чувства раскаяния; Стенелеос мог быть его учителем, но он не мог быть ни его врагом, ни даже судьей. Это ощущение равенства было очень необычным для Мэддока: он неожиданно почувствовал, что хочет учиться впервые в своей жизни.

— Прошу прощения, — промямлил он. — Все это не имеет отношения к твоему вопросу…

Он посмотрел на Стенелеоса, и хотя тот был гораздо выше и ростом, и интеллектом, Мэддок не чувствовал зависти; он испытывал непривычное, а потому не очень охотно признаваемое чувство восхищения.

Спустя некоторое время Стенелеос задал свой следующий вопрос:

— Ты вне или внутри своей точки зрения?

Мэддок открыл было рот, потом снова закрыл его и на долгое время задумался. В конце концов он вынужден был признать, что вопрос не из легких. У него даже закружилась голова; подобное чувство он испытал, когда, будучи еще юношей, открыл для себя тайну двух поставленных друг против друга зеркал, образующих внутри себя бесконечно длинный коридор. Мэддок словно вступил в порочный круг, где он удивлялся своему удивлению и размышлял о своих мыслях.

— Я не знаю, — наконец выдохнул он.

Стенелеос никогда не улыбался. На его раздвоенных, словно у кошки, губах никогда не просматривалось даже малейшего намека на веселье. И только глубоко-глубоко в его глазах — в огромных, невероятно широких глазах, столь многое видящих и понимающих, — промелькнули едва заметные искорки юмора.

— Я знаю, — сказал он.

Повернувшись, он снова пошел сквозь землю, огибая корни и валуны. После того как они пересекли подземную реку, Мэддок даже рот раскрыл от изумления, так как никогда не предполагал существования таких рек, — Стенелеос снова остановился, все еще держа своего спутника за руку.

— Почему ты пошел со мной?

— Когда я впервые встретил тебя? — Мэддок думал об этом уже давно. Он не знал. — Я был любопытный и глупый, похожий на человека, вставшего на пути бешено скачущей лошади, чтобы посмотреть, остановится она или нет.

— А сейчас, под землей?

— На этот вопрос ответить проще, потому что ты меня поймал за шиворот и утащил вниз.

Он произнес эти слова нарочито оскорбленным тоном, зная, что Стенелеос поймет шутку.

— А согласен ли ты когда-нибудь последовать за мной в будущее?

— Да, разумеется. — Мэддок пожал плечами: — Мое время не предлагает мне слишком многого. К тому же я, по всей видимости, в любое время и в любой стране буду дураком и никудышным человеком. Так что я готов бежать с тобой из этого времени.

— Что ты ожидаешь увидеть в будущем?

Стенелеос внимательно посмотрел на него. Мэддок понял, что это самый важный вопрос из всех, заданных ему ранее, но никакого мало-мальски внятного ответа ему на ум не приходило.

— Ну, видишь ли, я не знаю. Но Валентин говорил мне, что я увижу будущее и тогда… — Он внезапно замолчал и стукнул себя ладонью по лбу. — Во имя всех святых! Валентин! — Он сжал руку Стенелеоса. — Мы должны вернуться за ним. Это временное путешествие в могилу совсем вышибло мозги из моей головы! Там, вверху, свора солдат держит его и остальных на мушках револьверов, а мы здесь прогуливаемся, словно в университетском дворе после плотного обеда. Скорее! — Он потянул Стенелеоса за руку. — Поспешим туда! С моей сообразительностью и твоим колдовством мы в момент разгоним их, собери они хоть все армии мира в этом месте — как ты полагаешь?

— Я не могу помочь вам таким образом, как ты думаешь. — Стенелеос спокойно стоял и смотрел на Мэддока. — Я не участвую в вашем сражении.

Его огромные глаза медленно моргнули, словно избавляясь от раздражения, вызываемого кучей мелкого гравия, по диагонали прошедшей сквозь его лицо, затем спустившейся к Мэддоку и уплывшей сквозь него еще дальше и вниз.