Паутина Фрейда

Начав выправлять его рубашку, я смело посмотрела в глаза, которые только смеялись надо мной.

Думаешь, я не зайду так далеко? Нет, поздно.

Он ждал. Наблюдал. И он не верил мне.

Первое удивление во взгляде, когда я потянула полы рубашки в разные стороны. Качество его одежды, конечно, хорошее, но сил хватило, чтобы он выбросил несколько тысяч на помойку. Пуговицы оглушительно ударились о паркет, но это нас не отвлекло. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, когда я положила ладонь на низ живота.

Ратомский выдохнул почти безысходно. Он как будто признавал свое поражение.

Я потянулась к ремню на брюках. Расстегнула.

В этот момент он должен был меня остановить. Но ждал.

Я тоже не сдамся. Расстегнув ширинку, приспустила брюки вместе с боксерами.

— Вряд ли ты думала об этом, правда? Строила из себя хрен пойти что, а на деле уже тушуешься, — интонации в его голосе были такими, что еще неделю назад я бы провалилась сквозь землю, но не сейчас.

Больше он не будет вести в этой игре.

Я обхватила одной рукой его затылок и притянула напряженное тело к себе.

— Поцелуй меня, — попросила, произнеся прямо в губы, которые уже были так рядом, но которых я не касалась.

— Я все равно тебе не верю, — прошептал он и тут же проник в мой рот языком.

Это было жадно, настойчиво, безумно. Его рука переместилась в мои волосы, оттягивая, накручивая их, а язык не давал мне ни шанса на ответное движение. Вот теперь я не угадала — он просто пробивался в меня, выделывал узоры по небу и деснам, то проникал глубоко, то слегка ласкал по каемке. Я даже забыла, с кем я целуюсь.

Наверное, эмоций мне и не хватало. Когда в последний раз было такое? Лет шесть назад — наше прощание с Калининым.

И сейчас я поняла, как хреново жить без эмоций. А вот такие мне и нужны. Они оживляют.

Я оттолкнула его. Первая. Мои руки лежали на голом торсе, его — на моем затылке и талии.

Ратомский дышал тяжело, а я перевела взгляд вниз.

— Ты хочешь меня…

Я не спросила, а констатировала факт.

— Какая наблюдательность, — он усмехнулся, даже не пытаясь подтянуть брюки.

Я все равно права. Откладывала этот момент, но ввиду сложившихся обстоятельств… Может, чем раньше, тем и лучше?

И он даже не успел понять, когда я потянулась к нему с поцелуем, да так жадно, как он, просто присосалась к его губам, языку.

Сдавайся же…

Я целовала его, обнимала, прижимала к себе, чувствуя чужие руки на теле, но я не могла поверить, что все это делаю я.

Но, как я и думала, все это будет только мне на руку. Главное — не переиграть. Он и так почувствовал подвох, но проигнорировал интуицию, когда дело дошло до физиологии. А я буду даже имитировать оргазм, только чтобы приручить его. А потом уничтожу с особым удовольствием.

Глава 4. Дина

Это грань. И я ее перехожу. Меня ничего не останавливает, только толкает вперед мысль, что я его обыграю.

А он и не сопротивлялся.

Сейчас, как я и думала, даже лучше. Я провела руками по его плечам, сбрасывая рубашку на пол.

— Дина… — снова шепнул он. — Обратно дороги уже не будет.

— А кто просит? — поцеловала я его в шею.

Он не верил, он так и подчинился физиологии. Покажем, убедим. Оттолкнув Ратомского, который выглядел вполне беззащитно со спущенными штанами, улыбнулась и стянула с себя футболку. Его взгляд остановился на моей груди. Я знала, что через тонкое прозрачное кружево проступает все. Лифчики с поролоном никогда не носила, чтобы не казаться непропорциональной.

— Продолжай, — скрестил он руки на груди, даже не удосужившись подтянуть штаны.

Ну, сволочь, наслаждайся.

Если он думал, что я не зайду дальше, то ошибся. Я подцепила резинку спортивных брюк и начала стягивать их, стараясь делать это медленно, очерчивая каждый изгиб. Я осталась перед ним только в лифчике и трусиках, а он — с голым торсом и все с теми же спущенными брюками.

— Долго смотреть будешь? — спросила я, переступив через одежду.

А он застыл. Он пожирал меня взглядом, но не знал, что делать. Хотел, но не действовал.

Между нами был пожар. И это был его проигрыш.

— Я тебя ненавижу, — сказал он, сжав мою ягодицу. — Ты двуличная тварь, которая будет пакостить любыми способами…

— Я о тебе того же мнения, — потянула еще ниже его брюки.

Я хотела сказать, что тоже его ненавижу, но после слов о влюбленности это было бы очень противоречиво. Он не идиот, я поняла это сразу. Но он не сможет противиться. Он уже мой.

Брюки упали на пол, а я снова потянулась к его лицу, очертив языком контур губ. Он держался, но то, что ниже пояса, говорило больше. Я ногтями проделала дорожку от ключицы до паха, видя, как его взгляд меняется от темно-болотного до почти изумрудного.

Так легко? С трудом верится.

Ратомский перехватил мою руку и сказал, тихо, но жестко:

— У тебя есть минута, чтобы одеться и скрыться за дверью. Иначе ты вылетишь отсюда голая.

Он отпустил мое запястье и сделал шаг назад. Подтянул брюки и уставился на меня, напомнив:

— Сорок пять секунд.