Паутина Фрейда

Он защищал ее. А значит — любил. Неизвестно, какой именно любовью, но она имело место быть.

Блядь! Просто Анжелика, которая маркиза ангелов, ради которой мужики шли на плаху, жертвовали собой и в которую влюблялись с первого взгляда. Будь я романтиком, присвистнул бы с восхищением: «Роковая женщина…»

Довелось прочитать, когда осилил уже всю библиотеку Алисы в старой квартире.

Только вот она была обычной. Такой же, как другие.

— Она вам не враг, Ярослав Владимирович, и отыгрываться на ней не стоит. Все мы не подарки, поверьте моему опыту, но Дина не плохой человек. И явно не желала зла ни вам, ни Алисе.

— Спасибо за содержательную беседу, — усмехнулся я, отодвинув стул. — Но, может быть, вы ее слишком плохо знаете?

Калинин пожал плечами, но промолчал. И весь его вид говорил, что он знает ее лучше меня.

Твою же!.. Ну нет же у нее колокольчиков между ног! Что же в ней тогда такого особенного? Я вспомнил, спускаясь по лестнице, как на нее смотрел Вадим, будто не замечая ничего вокруг, как ее защищал Калинин, взвешивая каждое слово.

Она как будто имеет магическое воздействие на окружающих ее людей. Вот только я сомневался, что таким, как Калинин, можно манипулировать. Что же ты за человек, Дина Сивцова?

Я остановился возле машины и закурил. Думать мешал какой-то странный звук, от которого снова начинала болеть голова. Секундный скрип, секунды три тишины. Железо. Это звук заржавевшего железа.

Свет тусклых фонарей едва пробивался до середины двора, где находилась детская площадка. Но почему-то я пошел туда, на этот скрип. И даже не удивился. Я как будто уже постоянно иду за этим запахом, даже не чувствуя его. (2540b)

Она стояла на качелях. Именно стояла, а не сидела. И даже не держалась руками, держа носок одной ноги на краю сидения, а второй — на краю спинки. Идеальный баланс. Чуть левее, чуть правее — падение. Угол наклона спинки тоже рассчитан точно — сорок пять градусов.

Она заметила, как я остановился возле дерева, привалившись к нему плечом, и грациозно спрыгнула на землю. Сунув руки в карманы спортивных брюк, подошла, остановившись сбоку, и сказала:

— Отвези меня домой.

— К тебе или ко мне? — спросил я.

Она не ответила, просто пошла дальше. Я обернулся и увидел, что она сидит на капоте моей машины.

Опять играть вздумала? Ну-ну, посмотрим.

Или…

Черт возьми, или я уже становлюсь параноиком?

Глава 7. Дина

Я специально ждала его. И он это понял. Но по-другому и не могло быть — слишком умен, слишком расчетлив. Всего в нем было слишком…

Но как он наблюдал за моим показом на качелях… Я не видела в темноте, но чувствовала. Приходилось импровизировать, потому что его появление у Калинина я не могла предвидеть. Но импровизация мне лучше всего и удается обычно.

И на этот раз Ратомский не послал меня, даже когда я нагло уселась на капот машины. А уж вопрос, куда мы поедем, окончательно дал мне преимущество. Я поняла — он не просто хочет меня, а хочет меня узнать.

— У тебя выпить есть? — спросила я, открыв дверь авто.

— Есть, — кивнул он.

И больше ничего не спрашивал. Просто гнал машину в направлении своего дома. И мы оба не знали, что будет дальше, потому что так и не разгадали друг друга. Я не удивлюсь, если он высадит меня у ворот и пожелает спокойной ночи. Это рулетка. Это как приставить к виску револьвер с одним патроном в барабане.

Выстрел или просто щелчок?

Выпитый коньяк бродил в организме, но мысли были трезвыми. Алкоголь просто дал стимул, притупил чувство самосохранения. И когда за нами почти беззвучно закрылись двери гаража, я поняла — обратно нет дороги. Хотя возможности, что он выкинет меня сейчас, я не отрицала. Даже была готова.

Ратомский открыл дверь и вышел, спросив:

— Передумала?

Я продолжала сидеть в машине, ожидая любого выпада с его стороны. Он остановился напротив капота, глядя на меня через лобовое стекло. И тут я захотела сбежать. А еще лучше — раствориться, провалиться сквозь землю.

Ну нет! Не дождешься. Снова же первый отступишься, Ярослав Владимирович.

Выйдя из машины, ответила:

— Тебя так не устраивает мое общество?

— Ты интересная, — ответил он, нажав на брелок.

Идя за ним к дому, я вспоминала, как меня обычно называли. Красивая, куколка, милая… И меня это раздражало. За внешностью никто не видел, что у куколки есть интеллект, да даже очень высокий. А вот его «интересная» для меня было комплиментом. Неужели рассмотрел что-то, кроме милого внешнего вида?

Нет, не мог. Слишком глубоко я спрятала своих демонов…

Мы зашли все в ту же комнату, напоминавшую стерильную операционную. Белые тона стали еще ярче при свете мощных лампочек.

Ратомский отошел куда-то в конец комнаты, повернувшись ко мне спиной. Я услышала звон стекла, а потом увидела, как он обернулся, держа в руках два бокала и бутылку «Хеннесси». А губа-то не дура.

— Зачем ты приходил к Калинину? — спросила я, продолжая стоять в дверях.

— Жду твоих предположений, — подкатил Ратомский столик на колесиках к дивану.

Отлично, сыграем и в эту игру.