Паутина любви... (СИ)

 – Антон, пожалуйста, скажи, что произошло? – Мой голос дрогнул, а глаза предательски заслезились.

– Я никогда не был наркоманом!  – заорал он, а я остолбенела. – Твой отец ублюдок! Ублюдок, и я собираюсь убить его, сейчас!

– Антон, – прошептала я, зажмурившись на секунду. Узнал? Узнал о прошлом? Но как? Кто? Папа был с мужчинами, мама с нами.

– Ты представляешь, что он сделал, Милана? Твой отец убийца! Он прикончил моего отца, он заставил меня пройти через такой ад, – продолжал он изливать гнев.

– Что ты говоришь? – не могла признаться, что знаю. Не могла и играла. Снова играла.

– Твой отец подменил мои анализы, чтобы я не тронул тебя. Твой отец посадил моего отца в тюрьму, он подсыпал ему наркотики. Он заставил его стать человеком, который обратился в монстра! Это все он! И я должен смотреть, как этот урод улыбается и женится? Никогда, слышишь? – Он схватил меня за локти и встряхнул. Пискнула от боли, и мои губы задрожали. Больно видеть страдания любимого, но еще больнее знать, что ты виновата отчасти в этом. Меня разрывало от этих чувств, разрывало настолько сильно, что я больше не могла терпеть их.

– Милан, черт, малышка. Моя малышка. – Глаза Антона наполнились слезами, и в следующий момент он обнял меня. – Мне так гадко, Милан. Мне так плохо, что я готов умереть от этого. Жил во лжи, вся моя жизнь – это была игра. Господи, малышка, я не знаю, что мне делать. Я потерян. Я один. Я глотала слезы, было плевать на макияж, только крепче прижималась к нему и гладила по плечам, по волосам, чтобы унять эту боль.

– Антон, ты не один. Я рядом, тут с тобой, – прошептала я.

 – Я не могу этого сделать, Милана. Просто не могу, понимаешь? Я боюсь сорваться сейчас, чуть не ударил тебя из-за него. Я готов был ударить, потому что ты всего лишь его дочь. Но ты ведь ни при чем, ты не виновата, ты ничего не знала, ты со мной, – от его слов становилось еще хуже внутри, ком, который сжимал горло, не давал дышать. И я судорожно хватала ртом воздух и беззвучно плакала.

 – Я… я… Антон, господи, – не могла сказать ни слова.

– Моя малышка, ты всегда будешь со мной, правда? Я пойду туда, если ты пообещаешь мне, что больше никогда не увижу его. Не могу жить теперь просто так, я готов сам на убийство из-за прошлого. Но ведь ты забыла, что я сделал, ты живешь. Ты любишь меня. Ведь так? – спрашивал он, смотря на меня блестящими глазами, из которых катились слезы.

 – Конечно, люблю. Всегда буду любить, Антон, – облизав губы, произнесла я.

 – И как только это окончится, мы уедем, да?

– Да.

– Скажи, ведь ты не знала ничего, ты ведь не могла так поступить со мной? Ты же моя, ты мое прошлое и настоящее, и теперь единственное, что у меня осталось. Никогда не уходи от меня, обещай, что никогда так подло не обманешь и не предашь. Господи, какой ты урод! Я ненавижу тебя, ни за что, никогда в жизни больше не буду молиться, не буду ходить в церковь. Потому что сейчас ты заставляешь меня врать, снова и снова. За что? Тебе не хватило всей той боли, что я пережила? Не хватило того, что готова умирать постоянно, чтобы не видеть этой муки в его глазах? За что ты так со мной?

– Нет, – едва слышно ответила я.

 – Я люблю тебя, Милана, – прошептал он, обнимая меня. А я ненавидела себя за это. Ненавидела весь мир, кроме него. Не могла потерять, знала, что будет плохо, знала, что буду корить себя всю жизнь. Но слаба. Я женщина и слаба в своих страстях и предпочтениях.

 – Антон! Милана! Какого хрена? Вы совсем оборзели! – закричал Стас, а я  начала дышать, подняв голову с плеча Антона.

– Все будет хорошо, мы уедем, куда захочешь. Только прошу тебя, не надо бойни, Антон. Не надо, – взмолилась я, смотря в блестящие глаза.

– Только ради тебя, а потом не смогу остаться в стороне. Я потребую ответов, сатисфакции, наконец. И ты будешь со мной, ты будешь на моей стороне. Обещаешь это? – твердо спросил он.

 – Обещаю, – кивнула я.

– Черт, вы совсем ума лишились!  – заорал брат уже рядом. Я выпуталась из его объятий и, не смотря на брата, пробежала мимо него. Отвратительный день, а начиналось все так хорошо. Как была прекрасна ночь. И все разрушилось. Я должна была сама сказать ему. А сейчас уже поздно, и я могу только гадать о последствиях. Пролетев вверх по лестнице, мимо обескураженных мамы и других женщин, я захлопнула дверь в нашу спальню. Надо терпеть. Надо. Должна. А потом я увезу его подальше, я запудрю ему мозги, чтобы Антон не думал больше о прошлом, попытаюсь убедить. Только мне необходима помощь, но ее неоткуда было ждать. Больше неоткуда. Поправив макияж, я уже торопливо спустилась вниз и прошла к шатру. Антон стоял там, не отвечая ни на вопросы, ни на проклятья своей матери. Одинокий и обозленный.

– Все хорошо, – как мантру повторила я, подойдя к нему и взяв его руку в свою.

– Только ради тебя, – процедил он.

 – Спасибо, Антон. Я люблю тебя, мы со всем разберемся, – прошептала я, поцеловав его ладонь.