Паутина лжи (СИ)

– О господи! – хватаюсь за голову, вспоминая, как Галина курила в палате и нюхала какую-то дрянь. – А если она не остановится? Будет продолжать употреблять наркотики?

В голове тут же встают всякие ужасы из передач про неблагополучных родителей и их несчастных деток. Как же моя малютка там будет?

– Не знаю, что тебе сказать, Юль, но вот так. И ничего с этим не поделаешь. Может, другого ребёночка посмотришь? – предлагает Лидия Ивановна.

Но от одной этой мысли всё внутри протестует.

– Нет, не хочу я другого, – заявляю твёрдо.

– Юль…

– Лидия Ивановна, а вы можете посмотреть в карточке Галины адрес? – вдруг приходит мне в голову шальная мысль. – Там же должны остаться копии её документов, данные какие-то?

– Ой, не знаю я, милая. Карточки же у врачей хранятся, а потом они их сдают в архив. Но я поспрашиваю наших, попробую найти. Только зачем тебе, Юль? Что ты хочешь сделать?

– Не знаю пока. Хотя бы схожу к этой Галине, посмотрю, в каких условиях малышка, а дальше уже буду решать.

– Ой, Юленька, не нравится мне эта затея. Ой, не нравится, – причитает пожилая женщина.

– Мне тоже не нравится, но я должна посмотреть. Если своими глазами увижу, что Галина одумалась, то, может, и я успокоюсь.

– А если нет? Если она там продолжает вести привычный образ жизни?

– Не знаю я. Но я должна увидеть всё своими глазами.

– Юля, ты только одна не ходи! Мужа с собой возьми. Ты же говоришь, он старается? Хочет тебя вернуть и ребёнка усыновить? Вот! Пусть на деле докажет, а не пустыми словами.

– Да, вы правы, обязательно Дана с собой возьму. Вы мне только адрес узнайте, пожалуйста.

Прощаемся с Лидией Ивановной, а я вскакиваю со своего места и начинаю нервно нарезать круги по комнатам. Меня крошит изнутри пониманием, что в очередной раз всё пошло прахом. Но почему-то желания сесть и порыдать не возникает. Наоборот, хочется куда-то бежать, что-то делать, добиваться справедливости.

Вот зачем Галине ребёнок? Как она будет его растить?

Но ведь может же случиться так, что Галя всё осознала?

Вспоминаю её взгляд в моменты, когда там просыпались эмоции. Было же в ней что-то человеческое? Значит, она ещё не совсем потеряна? Что, если этот ребёнок послан ей, чтобы выдернуть из ямы? Дети ведь меняют женщин. Не знаю, я бы ради такого чистого ангелочка точно смогла что угодно совершить.

А если Галя не справится? Если она вообще забрала ребёнка из каких-то злых побуждений? Господи, как же теперь успокоиться?

Набираю Дана. Наверное, первый раз за это время звоню ему сама.

– Юля, привет, – тут же отвечает он. – Что-то случилось?

– Случилось, – вздыхаю я.

Рассказываю ему последние новости. Дан слушает внимательно, не перебивает.

– Юль, а может оно и к лучшему, – выдаёт вдруг он.

– Что? – тут же накрывает меня. – То есть ты рад, что всё так случилось? А может, это ты всё подстроил? – приходит мне в голову страшная мысль. – Заставил Галину забрать ребёнка, а?

– Юля, ты не мели ерунду! – осаживает меня муж. – Я даже не знал, как эту мать зовут! Просто ты помешалась на этом ребёнке, – слышу, как шумно втягивает воздух, дальше выдаёт уже спокойнее, но я всё равно чувствую его раздражение. – Я всё понимаю, я стараюсь как могу, но я всего лишь хочу сказать, что, возможно, это судьба нас отводит? Ты хоть подумала, что такое – ребёнок от наркоманки? Ты представляешь, какие там могут быть болезни? А наследственность? Ты с такими обдолбышами никогда не общалась, а мне довелось по работе сталкиваться. И поверь мне, ничего от таких хорошего родиться не может.

– Понятно, – говорю бесцветно. – Можешь не продолжать.

Отключаюсь. Внутри очень больно и пусто от его непонимания и этих грубых слов про крошку, которую Дан даже не видел. Понимаю, что всё это время муж на самом деле не хотел никого усыновлять, а просто пытался меня успокоить. Может, он не уговаривал Галину, но помогать мне сейчас точно не станет. Для него такой вариант в любом случае будет самым удачным.

И что делать дальше мне?

Всё же накрывает истерикой. Возвращается беспросветная безысходность и пропадает всякое желание жить.

Может, Данил в чём-то и прав, про наследственность и болезни, я не знаю. Но я не могу ассоциировать малютку, к которой уже привязалась, с её опустившейся матерью. Да, я присвоила крошку, пустила в своё сердце, и теперь не знаю, как вырвать её оттуда.

Долго я сижу так в прострации, не зная, как собрать себя по кускам и стоит ли это делать?

Из болезненного ступора меня вырывает звук входящего сообщения.

Опускаю глаза в телефон – сообщение от Лидии Ивановны.

Адрес. Забиваю его в навигатор. Далеко. Самая окраина города, не очень благополучный район.

Лидия Ивановна убеждала меня не ходить туда одной? Усмехаюсь про себя, понимая, что я всё равно пойду. Потому что сидеть здесь и умирать каждую секунду от одиночества и тоски ещё хуже.

Только как я доберусь? Можно, конечно, вызвать такси, но я совершенно не хочу никого чужого рядом. Я хочу поехать сама, давно я не водила, а сейчас мне хочется сесть за руль. Но на нашей машине Дан уехал на работу.