Паутина лжи (СИ)

Осознавать всё это безумно больно, но эмоции нужно засунуть подальше. Сейчас самое важное – дочку найти, а потом эту ведьму проклятую как-то к стене прижать.

Серый заканчивает допрос, вызывает своих спецов.

– Значит так, – подводит он итог, – сейчас мы выставим охрану. Вы никуда не высовываетесь, наши ребята поставят здесь видеонаблюдение и телефоны ваши теперь под нашим контролем.

Славик уже не бахвалится. Он тихий и злой.

– А может, вы нас спрячете где-то?

– Можем, – усмехается Серёга. – Только у нас одно надёжное место – за решёткой. Хотите?

– Нет, – зло буркает Славик.

– Всё тогда. Сидите, ждите официального приглашения к нам на допрос. Не бойтесь, вы для нас ценные свидетели, мы вас будем очень беречь.

Выходим на улицу. Ночной воздух ни хрена не охлаждает. В груди горит так, как будто там кто-то развёл костёр и постоянно мешает угли раскалённой кочергой.

– Что делать, Серёг? – еле дышу я.

– Тихо, я думаю. Метелину взять мы пока не можем. Нет у нас железобетонных доказательств. Мелко это всё, ты же понимаешь.

– Понимаю, но мне сейчас плевать на Елену. Мне дочку нужно найти.

– Есть идеи? Куда можно спрятать новорождённого ребёнка?

В воспалённом мозгу вдруг выстреливает мысль.

– Чёрт, точно!

Как кусочки пазла вдруг складываются факты: Елена в больнице вместе с Редичем поднимаются в детское отделение, и слова Галины о том, что малая заболела.

– Я знаю, где ребёнок! – уверенно заявляю я.

Глава 30.

Мы с Серёгой едем в больницу.

– Дан, даже если ребёнок там, ты же понимаешь, что нас туда не пустят. Нет, можно, конечно, борзануть, но на каком основании? Да и внимание привлечём, ты же понимаешь?

– В любом случае я должен убедиться, – упрямо сжимаю руль, прибавляя скорость.

Не могу я объяснить Серёге, что у меня в голове как будто часовой механизм работает. Отсчитывает секунды до взрыва. Только неизвестно, сколько у меня их осталось, и отчего всё может сдетонировать.

– Дан, давай подождём до завтра. Утром я пообщаюсь со своими, мы выбьем ордер, я обсужу всё с полковником, мы с ним в нормальных отношениях, и он давно хочет Теплинского свалить. Не упустит такой шанс, поможет прижать Метелину, а потом и крышу её борзую.

– Серый, ты всё логично предлагаешь, но не могу я сидеть. Ты понимаешь, это дочка моя, маленькая, беззащитная. Юлька там с ума сходит, это она ещё не знает весь расклад. Как я сейчас приеду и в глаза ей смотреть буду? Мне и так сдохнуть хочется от всех подробностей услышанных.

Торможу во дворе больницы.

– И что, пойдём стволами махать? – выгибает скептически бровь Серый.

– Нет. Зайдём с чёрного входа.

Набираю номер Лидии Ивановны. Что бы я делал без этой женщины. Я ей уже по гроб жизни обязан.

Объясняю ей весь расклад.

– И что ты хочешь, миленький? – спрашивает медсестра. – Это ж не моё отделение. Я там не хозяйка.

– Мне бы проверить, прав я или нет.

– Ты думаешь, малышка там? Да нет. Не может быть. Без документов?

– Ну почему без документов. Ребёнок может быть оформлен как отказник, или по фамилии Галины.

– Так, сидите на месте, – решительно заявляет Лидия Ивановна. – Я пойду, схожу сейчас в детское. Там девочка в ночную хорошая дежурит, попробую с ней договориться и сама на детей гляну! Я же помню эту деточку, мы с Юленькой её вместе выхаживали с первых дней. Если увижу её, сразу узнаю, и никакие мне документы не нужны! Только я уверена, что ты ошибаешься, Данил. Такого просто быть не может.

– Спасибо вам, Лидия Ивановна. Я жду.

И уже через пятнадцать минут Лидия Ивановна перезвонила. И от её спокойствия и уверенности не осталось и следа.

– Данил, – начинает шептать она тихо, тревожно, – ты прав, здесь малютка. Она под чужими документами лежит.

Сердце моё подпрыгивает к горлу от мысли, что дочка рядом.

– Я хочу её видеть, – выходит сдавленно и как-то надорвано.

– Ой, Дан, не знаю. Что я могу… Ой, подожди… Какие-то люди сюда идут… Ой…, – вскрикивает Лидия Ивановна, а у меня сердце обрывается.

– Что за люди? Лидия Ивановна! Не молчите! – слышу возмущённый разговор, вскрики, и связь обрывается. – Чёрт, Серёга! Там замес какой-то! – выскакиваю из машины.

И тут мы с другом уже без лишних разговоров несёмся к входу в больницу.

Минут пять занимает, чтобы прорваться через главный вход. Серёгины корочки срабатывают и тут, хоть и приходится препираться с охранником и сонным администратором. А дальше летим к лифтам. Нажимаю нужный этаж, но лифт, как назло, ползёт очень медленно.

Выскакиваем на четвёртом, дверь в детское отделение закрыта.

Чёрт! Ломать? Стучу так, что стены сотрясаются, но открывать нам не торопятся. И дверь тут крепкая, хрен выбьешь.

Наконец, щёлкает замок, открывает нам встревоженная, перепуганная Лидия Ивановна.

– Скорее, Данил, – торопит она. – Там, – машет рукой, – забрать хотят девочку, представляешь. Вот прям внаглую. Тётка из опеки и мужик с ней какой-то, сказали, разрешение у них есть от главного нашего. Мы еле дозвонились, и да, руководство приказало отдать ребёнка. Но что это такое, а? Посреди ночи такие вопросы решать, это что за новости? Пойдём, пока они не ушли. Только что делать, я не знаю, драться с ними?