Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера

Мистер Ридер, однако, был заинтересован в продолжении этой темы, чему способствовала сумма в сто сорок тысяч фунтов, которую необходимо было отыскать.

– Вам будут давать неразумные советы, мистер О’Райан, – мягко проговорил он, – удержать эти крайне важные факты, в частности, местопребывание… э-э-э…. крайне значительной суммы, пропавшей из данных двух заведений. И полное умолчание создаст весьма значительную разницу в отношении к вам, когда вы… э-э-э… предстанете перед судьей. Я этого не обещаю, – осторожно добавил он, – я лишь основываюсь на прецедентах, однако факты говорят сами за себя: судьи при вынесении приговора часто учитывают откровенность… э-э-э обвиняемого в отношении его предыдущих разбоев.

Ларри О’Райан негромко рассмеялся.

– Какое прелестное слово – разбой! Оно заставляет меня почувствовать себя легендарным бароном-грабителем. Нет, мистер Ридер, вежливое, но твердое «нет»! Прежде всего, мою связь с двумя… разбоями – ведь это слово вы подобрали? – о которых вы говорите, невозможно отследить. Я читал о них, я знаком с фактами, которые освещались в газетах. Но я не готов проявить осведомленность, превосходящую эти факты.

Дж. Г. Ридер был настойчив – в дружелюбной манере. Он поделился собственной информацией. Он знал, что мистер О’Райан был работником «Монарх секьюрити стил корпорэйшн», он знал, что мистер О’Райан, вполне вероятно, обладал необходимыми знаниями о замках и мерах безопасности, которые оказались столь искусно побеждены, и раз уж все три учреждения получили свои стальные сейфы, свои непробиваемые двери, свои решетки и потайные запоры из этой компании, то у него не было сомнений (как он выразился) в том, что именно мистер О’Райан ответственен за оба ограбления. Но Ларри только покачал головой.

– Бремя доказывания лежит на стороне обвинения, – сказал он с деланной серьезностью. – Я действительно хотел бы вам помочь, мистер Ридер. Я много слышал о вас, я восхищаюсь вами. Тот, кто в наши дни носит высокие фетровые шляпы и бакенбарды, наверняка обладает сильным характером, а я люблю сильные характеры. Надеюсь, это упоминание не оскорбит вас, поскольку под ним подразумевается искренний комплимент. Я довольно много знаю о вас. Вы живете на Брокли-роуд, вы держите кур, у вас есть зонт, который вы никогда не раскрываете, боясь испортить его дождем, и вы курите отвратительные сигареты.

И вновь на губах мистера Ридера возникла одна из редких улыбок.

– Вы почти детектив, – сказал он. – Но давайте поговорим о банке Крида…

– Давайте поговорим о погоде, – ответил Ларри.

Весь Скотленд-Ярд, и вся государственная прокуратура, и мистер Ридер, и разнообразные доносчики и нюхачи, и паразиты преступного мира – все были обеспокоены поиском пропавших ста сорока тысяч фунтов, несмотря на отсутствие доказательств, ведущих к обвинению Ларри в обоих свершившихся преступлениях.

В надлежащее время он предстал перед судьей в Олд-Бэйли и признал себя виновным в нахождении на закрытой территории и обладании инструментами для взлома, а также в проникновении (он вошел в банк в четыре часа дня в субботу), а затем, после довольно желчного процесса, провозглашен виновным и приговорен к двенадцати месяцам тюрьмы.

Желчным процесс оказался по той причине, что представителю обвинения слишком уж лично и слишком уж сильно не нравился обвиняемый. Никто не знал, по какой причине, но им овладело одно из тех мощных предубеждений, которые время от времени затуманивают сознание умных людей. Возможно, дело было в какой-нибудь легкомысленной ремарке, сделанной Ларри во время перекрестного допроса, – ремарке, которую обвинитель воспринял как личное оскорбление. Обвинитель был щуплым и низкорослым, что компенсировал крайним упрямством и своенравием. В своих обращениях к присяжным он ссылался на ограбление банка Крида и грабеж в трасте Пэнтона. При первом упоминании этих случаев судья остановил его и вынес предупреждение, однако обвинитель не желал ничего слышать. И хотя в отношении упомянутых преступлений не было приведено доказательств, не было выдвинуто обвинений, он настаивал на проведении параллелей. Он упирал на тот факт, что заключенный работал в компании, производившей замки и стальные двери для обоих хранилищ. Все время, что провел на скамье подсудимых, Ларри сидел, скрестив руки на груди, и слушал обвинителя с легкой улыбкой: он разбирался в законах.

Последовала апелляционная жалоба, приговор был сокрушен техническими нарушениями, и Ларри О’Райан вышел на свободу.

Первым делом он нанес визит мистеру Дж. Г. Ридеру, предварительно осведомившись в короткой записке, приемлемо ли его появление. Мистер Ридер пригласил его на чай, что было равнозначно приглашению на важнейший банкет лорда-мэра. И привело Ларри в отличное настроение.

– Смею ли я заметить, – спросил мистер Ридер, – что вы крайне удачливый молодой человек?

– О да! – ответил Ларри. – Да, мне повезло. Но кто бы мог подумать, что этот идиот способен на подобную ошибку! Вы уверены, что не против моего визита?

Мистер Ридер покачал головой.