Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера

– Милая Маргарет, – с трудом произнес он, – я решил, что жизнь слишком… м-м-м… коротка, чтобы и дальше откладывать шаг, который я уже… обдумал… э-э-э… и дело в том, что… – Тут он безнадежно сбился на сплошные «м-м-м…» и «э-э-э…», лишь изредка перемежавшиеся неуверенными «гм…».

Помолчав, мистер Ридер попробовал снова:

– Мужчина моего возраста и склада характера, наверное, должен серьезнее относиться к жизни… Дело в том, что… Может, вы и сочтете довольно нелепым с моей стороны… Но дело в том, что…

В чем бы ни состояло дело, его, очевидно, было не так-то просто выразить словами.

– Дело в том, – пришла ему на выручку девушка, – что вам кажется, будто вы влюблены?

Сначала мистер Ридер кивнул, а потом с не меньшей уверенностью покачал головой.

– Мне не кажется… Это уже вышло за рамки предположения… Я уже не молод и… Я уже, так сказать, закоренелый… нет, не совсем закоренелый, но… э-э-э…

– Вы – закоренелый холостяк, – снова помогла ему Маргарет.

– Не закоренелый! – горячо возразил он.

Она повернулась, положила руки мистеру Ридеру на плечи и заглянула ему в глаза.

– Милый, – негромко сказала она, – вы думаете о женитьбе, но боитесь, что слишком стары и можете погубить молодую жизнь своей избранницы?

Он молча кивнул.

– И речь идет о моей молодой жизни? Потому что, если…

– Да, – произнес Дж. Г. Ридер охрипшим голосом.

– Тогда прошу вас, погубите ее, – прошептала она.

И впервые в жизни мистер Дж. Г. Ридер, которому на своем веку довелось пережить великое множество самых разных испытаний, в основном неприятных, почувствовал прикосновение женских губ.

– Боже мой! – через несколько секунд почти неслышно произнес он. – А это приятно!

Тузы красной масти: три расследования мистера Ридера

Тузы красной масти

Когда молодой человек страстно влюблен в самую привлекательную девушку на свете, он склонен приписывать ей такие качества и добродетели, какими по определению не может обладать ни одно живое существо. Впрочем, в редкие и болезненные моменты просветления в душу ему закрадываются самые черные подозрения, и тогда он вполне готов рассматривать даже такую возможность, что она может быть повинна в самом черном предательстве, лицемерии и бесчестии.

О том, что Кеннет МакКей безумно влюблен, знали все. И в банке, где он целыми днями считал чужие деньги, а в обеденный перерыв писал страстные, но, к сожалению, не слишком грамотные письма Марго Линн. И его угрюмый и неразговорчивый отец, терзавшийся сожалениями об исчезнувшем состоянии в мрачном и запущенном особняке на берегу реки в Марлоу, вместо того чтобы предаваться бесплодным размышлениям о злоключениях и несчастьях других людей, мог бы, конечно, задуматься о новом увлечении сына. Но, скорее всего, мысль об этом даже не приходила ему в голову, потому что Джордж МакКей был законченным эгоистом и в силу этого не мог думать более ни о чем, кроме собственной неосмотрительности, лишившей его всех сбережений, каковые он приумножал столь старательно, и несообразных прожектах их скорого возвращения.

По утрам Кеннет отправлялся в Биконсфилд на трескучем мотоциклете, а по вечерам возвращался обратно, иногда очень поздно, потому что Марго жила в Лондоне: они вместе ужинали в дешевых ресторанчиках, временами посещая синематограф. Также Кеннет состоял в членах некоторого невзыскательного лондонского клуба, в коем имелась по крайней мере одна живая душа, относившаяся к нему с сочувствием и пониманием. Итого, за исключением Руфуса Мэчфилда, той самой доверенной особы, более друзей у него не было.

– И позволь дать тебе совет не заводить их здесь, – заявил Руфус.

Он был мужчиной лет этак сорока пяти, отличавшимся несомненной военной выправкой. Большинство знакомых полагали его невыносимым занудой. Дело в том, что он имел привычку яростно и безапелляционно излагать свои взгляды, почерпнутые тем же утром из передовицы в любимой ежедневной газете, причем касалось это любых вопросов, начиная с политики и заканчивая религией, кои, как известно, являются лишь разными полюсами одного и того же нравственного принципа.

Он владел роскошной квартирой на Парк-лейн, камердинером-французом, «бентли» и полным отсутствием каких-либо общественно-полезных занятий.

– Клуб «Леффингем» недорог, – сообщил он. – Кормят там неплохо, к тому же располагается он неподалеку от Пикадилли. Правда, с другой стороны, стать его членом может почти всякий, кто не сподобился побывать за решеткой…

– Тот факт, что я являюсь членом… – начал было Кен.

– Ты джентльмен и закончил частную среднюю школу, – высокопарно прервал его мистер Мэчфилд. – Хоть ты и не богат, что я вынужден признать…

– Это признаю´ даже я, – сообщил Кен, приглаживая непокорные вихры.