Паутина Шарлотты

— Что ж поделаешь, — ответил мистер Эрабл. — Пора им понемногу привыкать к самостоятельной взрослой жизни. Пусть начинают с ярмарки, думаю, это самое подходящее место.

Пока Уилбера сгружали, вытаскивали из ящика и устраивали в новом загончике, вокруг собралась толпа. Все глазели на надпись ЗНАМЕНИТЫЙ ПОРОСЕНОК ЗУКЕРМАНА. Уилбер тоже глазел на собравшихся и старался выглядеть как можно лучше. Новый дом пришелся ему по душе. В загончике росла трава и был сделан навес, чтобы укрыться от солнца.

Шарлотта улучила подходящий момент, выбралась их ящика и по столбу залезла на крышу. Никто ничего не заметил.

Темплтон не пожелал вылезть при свете дня и остался тихонько сидеть на дне ящика, зарывшись в солому. Мистер Зукерман плеснул Уилберу в кормушку снятого молока и постелил чистой соломы и вместе с миссис Зукерман и семейством Эраблов направился к коровнику взглянуть на породистых коров. Потом они собирались просто побродить по ярмарке, посмотреть, что там есть хорошего. Мистера Зукермана особенно интересовали трактора. Миссис Зукерман мечтала посмотреть на морозильники. Лерви шлялся сам по себе, надеясь повстречать приятелей и вместе поразвлечься на аттракционах.

Как только люди ушли, Шарлотта обратилась к Уилберу.

— Хорошо, что тебе не видно того, что видно мне, — сказала она.

— А что такое? — спросил Уилбер.

— В соседнем загоне сидит поросенок, огромный. Боюсь, что он гораздо больше тебя.

— А может, он просто старше, и у него было больше времени, чтобы подрасти, — дрогнувшим голосом проговорил Уилбер. Глаза его наполнились слезами.

— Я попробую спуститься и получше рассмотреть, — сказала Шарлотта. Она поползла по балке и оказалась над соседним загоном. Затем она выпустила нить и повисла прямо перед носом у большого поросенка.

— Извините, пожалуйста, как вас зовут? — вежливо осведомилась Шарлотта.

Поросенок воззрился на паучиху.

— У меня нет имени, — добродушно пробасил он. — Зовите меня просто Дядюшка.

— Дядюшка, так Дядюшка, — согласилась Шарлотта. — А когда вы родились? Вы весенний поросенок?

— Ясное дело, весенний поросенок, — отозвался Дядюшка. — А вы что, думали, я весенний цыпленок? Ха-ха-ха, правда отличная шутка, а, сестренка?

— Да, в общем, ничего, — отозвалась Шарлотта. — Впрочем, бывают шутки и посмешнее. Рада была с вами познакомиться, но теперь мне пора.

Она не спеша поднялась и вернулась обратно к Уилберу.

— Он утверждает, что родился весной, — сообщила Шарлотта, — может, так оно и есть. Одно несомненно: это очень неприятный тип. Фамильярный, шумный и шутит глупо. Кроме того, ты гораздо чище и воспитаннее, даже сравнивать нельзя. Я совсем чуть-чуть с ним поговорила, и он мне очень не понравился. Боюсь, что это опасный соперник — он берет размером и весом. Тем не менее с моей помощью ты его одолеешь.

— Когда ты будешь плести паутину? — спросил Уилбер.

— Сегодня ближе к вечеру, если не очень устану, — ответила Шарлотта. — Последнее время я быстро устаю. Силы уже не те, что раньше. Видимо, возраст дает себе знать.

Уилбер взглянул на Шарлотту. Она вся раздулась, и Уилберу показалось, что вид у нее какой-то вялый.

— Мне очень жаль, что ты неважно себя чувствуешь, Шарлотта, — проговорил Уилбер. — А может, сплетешь паутину, поймаешь пару мух и все наладится?

— Может быть, — рассеянно отозвалась Шарлотта. — У меня такое ощущение, будто сейчас конец длинного-предлинного дня. — Она устроилась вниз головой на потолке и задремала, оставив Уилбера в большой тревоге.

Все утро мимо Уилберова загончика шлялся народ. Десятки зевак останавливались поглазеть на него, полюбоваться на белую шелковистую кожу, хвостик колечком, сияющий доброжелательный взгляд. Потом они проходили дальше, к соседнему загончику, туда, где лежал большой поросенок. Уилбер слышал, что многие одобрительно отзывались о Дядюшкиных размерах. Он невольно прислушивался к этим замечаниям и все больше тревожился. «А тут еще Шарлотта плохо себя чувствует… — подумал он. — Вот ведь незадача».

Темплтон мирно проспал все утро, зарывшись в солому. К середине дня стало нестерпимо жарко. В полдень Зукерманы и Эраблы вернулись к Уилберову загончику. Через несколько минут явились Ферн с Эйвери. Ферн держала в руках игрушечную обезьяну и грызла сладкие орешки. Эйвери жевал засахаренное яблоко, к уху он прицепил воздушный шарик. Дети были потные и чумазые.

— Ну и жарища, а? — проговорила миссис Зукерман.

— Ужасная жарища, — отозвалась миссис Эрабл, обмахиваясь рекламным проспектом морозильника.

Один за другим все забрались в кузов и развернули пакеты с едой. Солнце шпарило вовсю. Бсть никому не хотелось.

— Когда жюри будет решать насчет Уилбера? — спросила миссис Зукерман.

— Не раньше завтрашнего дня, — ответил мистер Зукерман.

Появился Лерви с призом — ему-таки посчастливилось выиграть индейское покрывало.

— То, что надо. Покрывала нам как раз и не хватало, — сказал Эйвери.