Паутина Циолковского, или Первая одиссея «Мира»

Постепенно, по мере продвижения вниз, его тоже не стало видно. Космонавты негромко переговаривались, а сама штольня еще больше гасила все звуки. Люди еще не успели придти в себя после пережитого. Лишь Шестун, похожий со стороны на разрушителя, внешне не утратил присущей ему собранности и уверенности в себе. Вместе с тем и Даша, и Косовский прекрасно понимали, какой ценой все это дается их командиру.

— Как дела наверху? — по рации спросил Шестун у М3.

— Все спокойно. Они не вскрывают люк. Возможно, есть другой ход, доложил М3.

«Возможно… Все возможно!» — с досадой подумал Шестун и приказал:

— Побудь пока там. Через час открой люк и посмотри, что делается наверху. Потом спускайся — мы будем тебя ждать.

— Понял, командир! — отрапортовал разрушитель.

Внизу забрезжил едва различимый свет и на душе у Андрея стало чуть спокойнее — было похоже на то, что лестница все же куда-то ведет, а не просто уходит в бездну.

Минут через сорок пути стало еще светлее и теперь даже без фонарика М2 вполне можно было рассмотреть друг друга, лестницу и саму штольню. Внизу лестница останавливалась на большой круглой площадке. Штольня в этом месте плавно расширялась в стороны и командир, не будучи уверенным в том, что космонавты здесь одни, приказал на всякий случай держать бикронные излучатели наготове, так как сверху был виден лишь центр этой площадки и нельзя было сказать наверняка, не прячется ли кто-нибудь под уходящими в сторону сводами.

Первым спустился М2. Внимательно осмотрев местность, М2 застыл на месте, превратившись в статую.

— Что случилось? — спросил Шестун.

— Я чувствую движение — легкую вибрацию. Но она за пределами комнаты. Можно спускаться — здесь все спокойно, — пояснил разрушитель.

Внизу площадка оказалась не круглой, а квадратной. В одной из ее стен был расположен единственный люк, также закрытый на кодовый металлический замок.

— Здесь даже лучше, чем в самом лабиринте, — сказал Шестун Косовскому, осмотрев площадку более внимательно. — При необходимости мы можем здесь успешно обороняться — трое займутся лестницей, а четверо — люком, на тот случай, если чужаки решат нас атаковать. Мы здесь защищены от прямых попаданий, а вот они станут для наших излучателей прекрасными мишенями. Вопрос в том, сколько их. И как скоро они снова к нам пожалуют?!

— Все это, конечно, так, но… Нам надо выбираться наверх, — вздохнул Косовский.

Из штольни послышался какой-то грохот. Космонавты и разрушитель отпрянули в стороны, приготовив излучатели.

— Что происходит, М3? Ответь? — вышел на связь с роботом Шестун.

— Как только я попытался выбраться из люка, по мне сразу же выстрелили из излучателя и сожгли биооболочку головы. Там их только четверо — похоже, что остальные ушли. Я вновь задраил люк и пока на месте. Жду указаний, откликнулся по рации М3.

— Они не могут открыть люк?

— Они и не пытаются это сделать, — пояснил разрушитель.

— Пока находись там! — приказал Шестун.

— Надо исследовать, куда идет этот люк в стене. Подниматься наверх нашей старой дорогой опасно, да и никто не может поручиться, что сам лабиринт не изменился, — сказал Косовский.

— Так и сделаем, Игорь, — кивнул Шестун.

— Я чувствую вибрацию. Не понимаю ее природу, — вновь сообщил М2 и, подойдя к стене, приложил к ней свою руку, неподвижно застыв на месте.

— Тихо! — предупредил Шестун, давая возможность разрушителю более точно распознать природу вибрации.

Даша осторожно подошла к разрушителю и приложила к стене свою ладонь рядом с рукой робота. Стена была чуть теплой и гладкой на ощупь. Шестун хотел сказать, чтобы Даша не мешала роботу, но Рыбачук опередила командира:

— Теперь даже я чувствую — стена дрожит. Что-то происходит, может здесь рядом реактор?!

Косовский, Шестун и Мюррей подошли к стене и тоже приложили к ее поверхности свои ладони. Ребров на всякий случай с излучателем наготове смотрел на единственный люк, изредка поглядывая и в сторону лестницы. Движение было совершенно отчетливым. Переглянувшись, космонавты поняли, что думают об одном и том же — видимо, чужие готовят им сюрприз. М2 молчал, не подавая признаков жизни.

— Что это? — спросил у него командир, потеряв терпение.

Шестун, конечно, понимал, что разрушитель молчит, потому что пока не пришел ни к какому определенному выводу, но порой промежуточная информация была гораздо важнее итоговых выводов робота.

— Я думаю, что идет подготовка к дефрагментации участка стены. Я чувствую программные команды в бикронных кодах, но не могу их распознать, ответил разрушитель, по-прежнему оставаясь неподвижным.

— Уж не собираются ли они нас взорвать?! — изложил свою страшную догадку Косовский.

В это время послышался странный свист и робот, широко разбросав в стороны руки, упал на пол, увлекая за собой и людей. Ребров замер, направив излучатель в сторону стены. По прямоугольному участку стены неожиданно пробежали молнии и он вдруг исчез, превратившись в мириады искрящихся, переливающихся звездочек. Все это напоминало одновременно и северное сияние и материализацию после преодоления сверхсветового барьера.