Паутина вероятности

— Никто. Не потому, что не кому — храбрых и смекалистых людей найти не так уж и сложно. Все кто пришёл в Зону так или иначе исключительные люди, не любящие размеренный дрейф по течению. Просто время уже вышло: вояки, «свободные», тутошняя тимуровская организация. Да и просто мародёры и вольняги, все через пару дней набросятся на «Монолит» все скопом, как стая слепых псов! Ни они сами, ни те, кто их поведёт, не задумываются над тем, какой облом их ждёт уже на подступах к городу. До станции не доберётся никто. Всем застит свет эти треклятые артефакты, разработки этих психованных фанатиков. Да просто тщеславие: смотрите, какой я молодец. Под моим мудрым руководством удалось покончить с самой таинственной и сильной группировкой Зоны! А там чины, звания и может быть президентский стул на гнутых ножках. Люди погибли? Так вечная память и земля пухом: родне грошовую пенсию в зубы и какую-нибудь медаль. И это только служивым, простым бродягам и клановцам так сильно не повезёт. Там даже могилки не будет — просто горы трупов в канавах и отрезанные головы на шестах «аллеи славы» возле первого форпоста сектантского….

— А когда было по-другому, Антон? Людишки пойдут как ты их не стращай, без этого человек не человек, воля не воля. Мы ведь тут все…. Счастья ищем.

Слова Лесника прозвучали без пафоса, с толикой затаённой горечи. Отец Даши с видимым усилием встал из-за стола, и спустился в подвал, где Слон раскинул для гостя гамак. Послышался шум воды в душевой, разговора не получилось. Я тоже спустился вниз и разоблачившись прилёг. Требовалось обязательно выспаться, дальше такая возможность может и не представится. Снов как обычно не было, чёрный провал безвременья. Абсолютный покой, когда всё происходящее за шторками плотно сомкнутых век, не имеет никакого значения. Ненавижу сон. Поскольку время потраченное на него, считаю потерянным зря. Ровно через семь часов я поднялся и после обычной утренней рутины поднялся наверх. За столом сидели все. Кроме лесника, тесть ушёл ещё затемно, я слышал, но не поднялся проводить. Старый решил идти, но природная независимость, а скорее даже упрямство, не давали ему спокойно подумав, остаться в башне на время проведения акции. Понять его было можно, однако, сейчас было не до психологических этюдах. На ПДА пришёл файл с размеченным маршрутом и частотой для связи с гарнизоном укрепрайона за первым форпостом сектантов.

Как я и предполагал, маршрут они выдали вдоль западного берега Припяти, плоть до моста, где начиналась ничейная земля, отделяющая зону подконтрольную «Монолиту», от санитарного ограждения, а за ним и сети инженерных сооружений, где нёс службу сводный полк украинских ВС. Насколько я знал, нравы там царили свободные: со стороны секты не было прорывов периметра. Даже местная фауна вообще тут никак себя не проявила, на данном участке царили мир и покой. Идиллия иногда нарушалась инспекционными проверками раз в полгода, но и только. Словом, с мотивацией я угадал, Ткачи купились. Подвохов вроде такого как пропустить нас и загасить где-то на своей территории я не ожидал. Зачем тратить силы и время на того, кто и так сдался и уходит. К тому же, меня постоянно вело некое подспудное чувство, или скорее, предзнание. Словно я иду по узкой кромке стального клинка, когда неосторожный шаг или неверное движение в сторону грозит смертью, даже чем-то худшим чем она.

Я собрался по-походному и взяв автомат вышел за ворота. Был уже день, но сизые тучи скрывали небо, рассеивая солнечный свет до состояния полумрака. Теперь предстояло встретиться с Сажей. Алхимик прислал сразу три сообщения, в которых настоятельно просил о встрече в том достопамятном помещении, где зарезали Посредника. Поэтому, я загодя отстучал своё согласие и обговорил условия, одним из которых было проведение переговоров на воздухе. Случайная утечка информации была недопустима, поэтому, мы договорились встретиться за километра от западного блокпоста, в районе заброшенной автобусной остановки. Сажа не колеблясь согласился и спустя час, я уже наблюдал его сутулую фигуру, которая скачками очень быстро приближалась, петляя меж холмов. Теперь, мой бывший пассажир, походил на Посредника: тот же балахон с длинными просторными рукавами. Но ради меня, Сажа не надел капюшон. Видимо, со стороны алхимика это был жест наивысшего доверия. Мы обменялись рукопожатиями, оно было непривычно крепким. Для хилого на первый взгляд субъекта, но я хорошо помнил, как Сажа в одиночку пёр раненого Михая на себе, почти не делая остановок во время нашего отчаянного марш-броска с зыбкой земли Белого шума.

— Ступающий — в — Паутине! Наша встреча, это большая честь для меня — Сажа прижал правую ладонь в перчатке к груди и чуть поклонился, выказывая лишь уважение к равному, но ни как не раболепство — Что ты так быстро откликнулся на просьбу о встрече…. Я сожалею о твоей потере, поверь, это не пустые слова.