Паутина влияния

— Стой-стой-стой, погоди, есть дело.

— Что, еще одно? Не сейчас.

— Нет, сейчас, — настоял я. — По крайней мере сегодня. В ближайшие часы. Мне нужны вы оба, и ты, и Трубецкой. Захвати его сюда.

— Что-то я не помню, чтобы я исполняла твои приказы, — Виктория сердилась от того, что я ее задерживаю, но поделать ничего не могла.

— А я и не приказываю. Это просьба. Если ты еще не слышала, наш поход в Галерею обернулся небольшой неприятностью.

— Представь себе, слышала!

— Когда ты только успеваешь, — пробормотал я. — Так придете?

— Как будто выбор есть! Придем, если только Павел опять не влипнет в неприятности.

— Сегодня их и так было предостаточно, — ответил я перед тем, как женщина ушла, и обратился к Алану: — Рад тебя видеть, — и только сейчас понял, что по-прежнему сжимаю в руке пистолет.

— Ты попросил меня вытащить? Организовал мой побег? — спросил он.

— Вообще я ждал, что ты скажешь «спасибо», но и так сойдет, — я протянул руку, и тот ее крепко стиснул: — Я лишь попросил нужных людей. Хотел раньше, но нужные люди были слишком заняты.

— Черт, — присвистнул Алан, кивая на каждую мою фразу, — и здесь ты живешь?

— Есть кое-какие привилегии, — улыбнулся я.

— А что с тем делом? У тебя получилось? Или я опять тебе нужен... А, нет, не нужен.

Я почувствовал руки Ани на своих плечах и едва не разомлел от этого ощущения.

— Добрый вечер, — поздоровалась она. — Я вас помню. Вы были в больнице, да?

— Был, точно. Много воды с тех пор утекло, — его лицо стало жестким, — особенно если сидеть по политической статье. Как вам только это удалось провернуть?

— Спросишь потом у той, что тебя привела. Говорю же, я только попросил.

— Что ж, — Алан попытался улыбнуться. — Спасибо тебе.

— Располагайся поудобнее, думаю, ты у меня задержишься на некоторое время. А если еще и в розыск не объявят, немного поможешь. Я рассчитывал на твою хватку.

— Мне и отдохнуть не дадут? Ты ведь добился, чего хотел.

— Все очень усложнилось. Вечером увидишься еще и с Дитером.

— А брюнеточка тоже будет? — внезапно оживился сыщик.

— Брюнеточка? — подала голос Аня.

— Элен, я тебе про нее рассказывал, — тут же пояснил я. — Нет, ее не будет. Втягивать ее в это дело я намерен, пусть живет спокойно.

— Ладно, загляну на досуге, — махнул рукой Алан и ушел в гостиную.

— Я решил собрать всех, кто как-то связан с нашими делами и посвящен в проблемную ситуацию, — начал я, когда мы остались наедине. — Представителей Третьего отделения я уже пригласил, вечером будут. Надеюсь, что оба. Остался Дитер, ростовщик.

— А причем тут ростовщик? — полюбопытствовала Аня.

— За ним тоже охотятся из-за денег. Как бы не пришлось его вытаскивать, а тут еще такое удачное сплетение получилось, — я уже схватился за трубку телефона. — Вечером мы проясним все, чтобы работать, как одно целое. Я считаю, что не договаривать в нашем деле смерти подобно.

Я набрал номер и вызвал Дитера, назвав только адрес. Без причин — просто поговорить. Он согласился, едва услышал приглашение, не стал задавать вопросов и напряг меня этим сильнее, чем если бы спросил хоть что-то. Затем мы присоединились к Алану в гостиной.

— Те недели, что ты провел в тюрьме, — начал я, пытаясь завязать разговор с Быковым. — не планируешь скучать по ним?

— Шутишь, должно быть?

— Если бы я шутил, я бы сказал: собрались как-то в одной комнате барон, принцесса и уголовник...

— Плохой анекдот.

— Извини, я не думал, что там было настолько дурно.

— У меня была одиночка размером с общественный сортир. Простите, — обратился он к Анне. — Я скоро приду в норму и смогу разговаривать нормально.

— Нет, ничего страшного, вы пытались меня спасти, и я вам очень благодарна за ту попытку!

Когда выяснилось, что взаимных упреков нет, Алан не держит зла на меня, и Аня воспринимает его нормально, я успокоился, разговор пошел легче. Через некоторое время к нам прибыл Дитер.

Вернее, сперва вошел человек, присматривающий за домом, а потом, после моих объяснений, впустили и возмущенного ростовщика. Тот рассерженно смерил взглядом охрану, выматерился по-немецки и, наконец, обратился ко мне:

— Дела плохи.

— Я так и понял, — ответил я. — Думал, что ты будешь задавать вопросы, но согласился приехать сразу же. Нам есть, что обсудить. Всем вместе и с тобой отдельно. Но я думаю, что пора действовать сообща. А почему ты приехал один, где Карл?

— Карл... — немец поджал губы, — Карла зарезали сегодня утром прямо возле таверны.

— Ты нашел тех, кто это сделал?

— Коняев работает, но мне кажется, что он уже давно не на меня, — прошептал ростовщик. — Как бы это выяснить. Мне некогда — завтра требуют моего присутствия в этой проклятой кондитерской. Был бы Алан здесь, черт!

— Идем, — я повесил его пальто на вешалку. — В гостиную первая дверь.

— Может, ты все же мне как подсоби... — и он замолчал, увидев Быкова в гостиной. А затем еще и Аню. Я заметил, как он мечется между двумя своими привычными состояниями: радушного добряка и обаятельного покорителя женских сердец. — Доброго вечера. Вам. Обоим, — выжал он наконец-то из себя.