Паутина влияния

— Жалуется на больную голову, но от занятий не будет отлынивать. Разве что от физподготовки его придется освободить.

— Он что-нибудь говорил? Объяснил, как все произошло? Вдруг с его точки зрения я решил наброситься на полтора десятка ни в чем не повинных ребят, и он геройски защитил их?

— Уваров — хулиган, но он не идиот. Иногда через его юношеский максимализм проскакивает некая сообразительность.

— Ага, а меня он просто проверял, прогнусь я под него или нет.

— Вероятно, — Анатолий посмотрел на последнюю стойку. — Так, с этим разобрались. Заряжай. Пора посмотреть на твою меткость.

В качестве мишени выступал все тот же кусок фанеры, имитирующий человека. Стоял он не очень далеко, но в этот раз на столе лежал бинокль, который я не сразу заметил.

Пока я одну за другой высаживал пули в мишень, тщательно целясь и щурясь, вояка смотрел на нее в бинокль. «Стрелец» щелкнул, сигнализируя об опустошении магазина, и я положил разряженное оружие обратно на стол.

— Смотреть-то особо не на что, — цокнул языком Анатолий. — Ты уверен, что сам стрелял во всех своих недругов?

— Уверен, — отозвался я с легкой обидой в голосе. Неужели на расстоянии в тридцать метров так легко промазать?

— Пошли посмотрим, — вояка открыл сетчатую дверь и вошел на полигон.

Мы остановились рядом с мишенью. На ней был очерчен тонкой линией контур человеческого тела, причем вместе с руками и даже недовольно-унылой мордой лица. Вояка склонился и принялся высчитывать отверстия, которые темнели мокрыми пятнами.

Пока он считал я встал с противоположной стороны и увидел не то губку, не то что-то подобное. Лист был гладким и даже скользким, точно покрытый пленкой. Получается, когда пуля пробивает его, пленка рвется и бумага пропитывается влагой. Зато сразу видно.

— Итого пять, — Анатолий выразительно посмотрел на меня, пока я тер пальцем мишень.

— Всего? — удивился я, точно помня, что отстрелял все восемь и рассчитывал если не на попадание в десятку, то, как минимум, в саму мишень.

— Еще три, думаю, где-то там, — он указал на земляную насыпь позади. — Но себя не вини. Даже у хорошего стрелка многое зависит от оружия. Чем стрелок лучше, чем меньше оружие влияет на меткость, но это влияние никогда не равно нулю. Поэтому пошли опробуем еще несколько вариантов.

Он предложил взять вариант потяжелее, но с ним получилось еще хуже — только три попадания из которых одно было в голову. Анатолий скривил губы:

— Затратно, если по целому магазину ради одного трупа. А ведь он еще шевелиться будет. Не может, а будет. Обязательно будет. Скажи мне, с какого расстояния ты обычно стрелял?

— Я... хм... — мне пришлось сделать широкий шаг назад. Я встал, и вояка на меня молча уставился, а потом, после очень долгой паузы, спросил:

— Что, два... два с небольшим метра?

— Так сложились обстоятельства, — пояснил я. — Тесная квартирка и прочее.

— Ладно, — невесело ответил Анатолий. — Я надеюсь, что с двух метров ты не промахивался. Давай опробуем последнее оружие и решим, с чем тебе лучше тренироваться.

Когда мы вернулись к зоне стрельб, он взял в руки пистолет, который на мой взгляд смотрелся футуристично для этого мира. Как выдуманные образцы оружия из семидесятых годов, не позже.

Оружие выглядело массивно, но только за счет длинного ствола. Достаточно длинного даже в сравнении с «туляком». И особенно крупно пистолет смотрелся на фоне «стрельца». Одним словом — такая штука для скрытого ношения точно не подходит.

— И что это такое? — поинтересовался я. — Как носить?

— Он легкий, — Анатолий подкинул оружие в руке. — Ковровские оружейники сделали. Капризная штука, на самом деле. Но должен бить без промаха.

— У него тоже есть название, как и у остальных?

— Его назвали «уравнитель». Я считаю, потому что он уравнивает шансы, когда условия стрельбы не в твою пользу. А кто-то говорит, что все это лишь благодаря системе компенсаторов, которые сводят на нет отдачу.

Я лишь недоверчиво посмотрел на вояку, а он протянул мне пистолет. Оружие оказалось не таким тяжелым, как выглядело. Ощутимо тяжелее, чем «стрелец», но вряд ли тяжелее «туляка».

— Такие производят в нескольких модификациях, — начал объяснять Анатолий, пока я пытался приноровиться к оружию. — Есть под патрон калибром крупнее. Но мы их не заказываем. Во-первых, компенсаторы на такой заряд пороха все равно не рассчитаны и быстро изнашиваются. Во-вторых, магазин всего на семь патронов. А здесь их пятнадцать, потому что чуть меньше — и уже в два ряда...

— Вопрос не в тему, — прервал я седоусого вояку. — А что насчет «шершня»? Электромагнитные импульсы, разгон снаряда без пороха — это же здорово, так почему я не вижу здесь такого оружия?

— Подметил, молодец, — старик не стал ругаться, что я его перебил. — Инженеры пока не решили, как реализовать то, что напридумывали наши ученые. Вот что такое «шершень»? В сравнении с тем, что ты держишь сейчас в руках? Это игрушка. Смертельно опасная в умелых или везучих руках. Но на тридцати метрах она уже бесполезна. Шарик уводит в сторону.