Паутина во тьме

И тогда я увидел, что он говорил правду, что он прав, что ему, пожалуй, оставались лишь минуты, пока хоть какая-то часть его разума, его души ещё принадлежала ему и была способна действовать, потому что он, самая его плоть, кишел паразитами. Прямо сейчас они незримо извивались в воздухе вокруг нас, в стенах, доже в земле под нашими ногами, те твари, твари, пожирающие твари, что кишат в самом космосе, в бесконечности, о которых можно прочитать в настоящем «Некрономиконе» и, схожим образом, они извивались и множились внутри него и я, чьи глаза открылись, увидел их. Я видел, как его лицо и плоть на руках бурлили и клокотали, словно кипящая вода. Они были внутри Моржа. Твари пожирали его и он, при всех своих ужасающих мучениях, оставался достаточно разумным, достаточно отважным, чтобы попытаться стать спасителем человечества, уничтожив себя самого, все свои знания и все связи, что установил с той жуткой бесконечностью.

Вот только я, как подлец, как вероломный трус, который бросил своего хромого друга, думал лишь о себе и пытался сбежать. Стивенс был вдвое больше меня, здоровенный мужчина, могучий, даже когда не взбешён. Я знал, что не смогу его одолеть. Поэтому, пока он выливал бензин, я медленно отступал к запертой двери.

Я отчаянно озирался вокруг. Схватил папку с бумагами. Это оказалась рукопись, предположительно, его новый сборник стихов.

— Гляди, — сказал я. — Я просто захвачу это с собой и опубликую, как мемориальный том. Разве тебе этого не хотелось бы? Это отличная вещь. Её следует сберечь.

Морж отшвырнул канистру и двинулся ко мне. В одной руке он сжимал зажигалку.

Другой рукой он вцепился в моё запястье, с такой силой, что, казалось, сломал мне кости. Бумаги рассыпались по полу.

Я смотрел Моржу в лицо. Его черты изменились почти до неузнаваемости, смялись, почернели, пузырились и извивались, его лицо лопалось, брызжа кровью, пока маленькие, верещащие твари-паразиты прогрызали себе путь сквозь кожу.

Лишь глаза всё ещё принадлежали ему. Лишь там я уловил последний меркнущий проблеск Моржа, моего старого друга. Говорю вам, в самом конце он держался героем. Он цеплялся за свою человечность, последние клочья своей личности, до самого последнего мгновения, потому что не мог иначе. Думаю, в самом конце он действовал ради дружбы. Не милосердия, но безрассудной дружбы.

— Кто-то должен предупредить мир, — сказал я. — Кто-то должен рассказать им. Про… всё это.

— Да, — согласился он. — Полагаю, кто-то должен.

Он выпустил моё запястье, затем вытянул руку и отпер дверь.

Я бросился на улицу. За моей спиной квартира взорвалась ливнем раскалённого стекла, когда вылетели окна.

И вот так я спасся. Вот так я смог поведать вам эту историю.

Но это было не так-то просто. Видите ли, никому не удалось бы так легко спастись и всего через несколько минут на меня нахлынул болезненный страх: если твари-паразиты настигли из многомерного пространства Уолтера «Моржа» Стивенса и заразили его, значит, они должны были настигнуть и заразить меня тоже. Так что, разумеется, для меня оставался один-единственный логичный план действий и одним из тех раскалённых осколков, что вылетели из окон квартиры, я принялся усердно вырезать из себя самого тех ужасных, верещащих, извивающихся тварей, и неплохо потрудился, прежде, чем свалился от потери крови и меня обнаружила полиция; и, поскольку именно такая мания — вот, вот, мои шрамы это подтверждают — отлично вписывается в привычные концепции психиатрии — это симптом особо тяжёлой формы шизофрении — или, по крайней мере, вписывается, если ты действительно не заражён извивающимися, верещащими, всепожирающими паразитами из запредельной бесконечности — вот потому были назначены обычные методы лечения и вот я здесь, единственный живой очевидец участи Моржа Стивенса и единственный человек, который может хотя бы намекнуть вам на истинную правду о нём.

Больше мне нечего рассказать. В любом случае, часы посещений прошли. Вам нужно идти. Всего хорошего. Это меньшее, что вы можете сделать в благодарность за то, что я потратил столько своего бесценного времени.

Скажите, что это ползает у вас по плечу?