Паутина

Гарри замотал головой, отворачиваясь, словно снова выгоняя ее из своего мира. Гермиона заставила его повернуться к себе:

— Я всегда была больше нужна Рону, чем тебе. Ты всегда был самостоятельным, всегда был сильным. Ты справлялся сам, — она говорила уже тише, мягко держа за холодную руку. — Ты всегда оставался собой, Гарри… Единственный, самый близкий. Но самый далекий… Не отказывайся от меня, Гарри, не отказывайся от того шанса, что дал нам Рон… Не отворачивайся от меня, когда мы оба так нужны друг другу…

Он лишь покачал головой, отстранился:

— Все это лишь слова. Я не могу. Есть твой брак, есть твои и мои дети. Есть Уизли… И есть то, с чем тебе не под силу справиться… Есть мой собственный ад, и он никогда меня не оставит. Он только затянет меня. Если ты будешь рядом, он уничтожит и тебя…

Гермиона беспомощно смотрела, как он уходит, ссутулив спину. Нет, она не оставит его одного.

Гермиона потеребила обручальное кольцо на пальце. Рон, как же мне быть? Что ты хотел, оставляя нас одних в этом пустом и разрушенном мире? И как мне достучаться до Гарри, как пробить стену, что он воздвиг вокруг себя?

Наверное, Рон смог бы это сделать. Значит, сможет и она.

Глава 7. Тедди Ремус Люпин

Это был странный и безумный день. Наверное, самый необыкновенный в его жизни. Даже если вспоминать тот случай, когда Мари-Виктуар поцеловала его на виду всей платформы девять и три четверти.

— Тед?

Бабушка поднялась из кресла, когда молодой человек неуверенной походкой вышел из камина. Наверное, она была немного напугана, потому что Люпин редко заявлялся без предупреждения, да еще в таком виде, словно подрался. Ну, или наткнулся на особенно пыльную стену. Или забыл причесаться.

Ах, да, ведь у него сейчас ярко-синие волосы и фиолетовые зрачки, вспомнил Тедди, улыбаясь Андромеде и делая три довольно уверенных шага.

— Тед, ты пьян?

Да, наверное, его поведение казалось бабушке странным.

— Нет, — Люпин сел, глядя на Андромеду глазами сумасшедшего. — Я не пьян, я вообще не пил. Ну, бутылку сливочного пива не стоит считать…

— Тогда объясни мне, пожалуйста, что — это? — она указала на волосы внука и его потрепанный вид. — Где ты был?

Люпин слабо улыбнулся:

— Был я много где. На работе, у Гарри, у мистера Уизли, дома…

— Тед, если ты думаешь, что я от тебя отстану, то ты глубоко ошибаешься, — бабушка сурово поджала губы. — В чем причина таких кардинальных изменений в тебе? А главное — что за странное выражение лица?

— Ба, — блаженно простонал Тедди, откидывая голову на спинку. — Не надо только меня ругать. Не порть мне лучший день в жизни…

— То есть лучший день в твоей жизни — это когда ты стал похожим на сумасшедшего фаната «Ведьмоков»?

— Бабушка, ты знаешь рок-группу «Ведьмоки»? — улыбнулся Тедди, пытаясь придать своему лицу обычное выражение. Но не получилось, да и не могло.

— Тед, не надо делать из меня древнюю старуху, помешанную на вязании, — попросила Андромеда, складывая в корзину спицы и наполовину связанный джемпер. — Ну, и что же все-таки стряслось? Мари-Виктуар накормила тебя, наконец, сносным обедом?

Люпин опять улыбнулся, глядя на бабушку. Как же ей сказать?

— Она всегда кормит меня очень вкусно, — заметил Тедди, почесывая макушку. — Просто…

— Тед, ты же знаешь, это твое любимое слово «просто» выводит меня из себя, — проворчала бабушка, садясь рядом.

— Это не мое, это Гарри…

— Да-да, это я и так знаю, но на твоего крестного я повлиять не могу, но от тебя не отступлюсь, пусть ты хоть Министром магии станешь…

— Ба, меньше надо читать книжек, — Тедди протянул руку и взял со столика «Диадему» Пруэтт. — О, нет, только не это… — простонал он, отодвигая от себя книгу. — И здесь она меня достала…

— Мари-Виктуар пригласила меня на премьеру, поэтому я должна была прочесть первоисточник, — заметила Андромеда. — И ты отклонился от темы. Что с твоими волосами? Если бы ты все еще учился в школе, я бы тебя поняла, твоя мама очень любила такие фокусы в школьные годы… Но ты уже не мальчик…

— Бабушка, — Тедди усмехнулся, — чем тебе не нравится? По-моему, стильно, а главное — выделяет меня из толпы…

— С каких пор ты решил выделяться из толпы? — изумилась Андромеда. — Ты всегда старался быть незаметным и тихим, сироткой и одиночкой… Слава Мерлину, Мари-Виктуар тебя хотя бы немного изменила… Хотя твои яркие рубашки…

Тедди посмотрел на свою кремовую рубашку, выглядывавшую из-под жилета, но промолчал.

— Надеюсь, ты не собираешься ходить в таком виде?

Люпин усмехнулся:

— Собираюсь.

Бабушка выглядела шокированной:

— Тед, что с тобой? И как долго это будет продолжаться?

— Девять месяцев, — просто ответил Тедди, — хотя нет, меньше, где-то восемь и еще чуть-чуть…

Бабушка выронила из рук книгу, которую перекладывала на столе.

— Только не говори мне, что это то, о чем я подумала…

— Откуда же я знаю, о чем ты подумала? — ухмыльнулся Тедди, вставая и подбирая «Диадему».

— Тед, перестань темнить, говори прямо!

— Я тебе прямо и сказал, — рассмеялся Люпин, обнимая бабушку и целуя в щеку. — Мари ждет ребенка.