Паутина

Он медленно подошел к дивану и сел рядом с ней. Уголки ее губ чуть дернулись вверх, она протянула руку и убрала прядь непокорных волос с его лба. Задержала палец на шраме, легко очертив контур. Но смотрела Гермиона ему прямо в глаза. И он не мог оторваться, боясь, что, утратив этот жизненно необходимый контакт, он снова потеряется в себе, бездна вновь поглотит его, снова затянет в пучину прошлого. Прошлых поступков. Прошлых ошибок. Прошлой вины. Они были в прошлом, действительно, теперь в прошлом. Лишь отголоски, что доносились сейчас до него.

— Как ты? — тихо спросила она, сплетая свои пальцы с его.

— Будто оправляюсь после тяжелой болезни, — ответил Гарри, откидываясь на спинку дивана. Слабость, сильная слабость. Кажется, Гермиона это понимала. — Но ведь не было никакой болезни, да?

— А ты сам не помнишь?

Он покачал головой, глядя в ее глаза, черпая в них силу, о природе которой он мог только догадываться:

— Я помню «Нору», сражение, правда, очень нечетко, смазано как-то, — он запустил свободную руку в волосы. — Остальное, как ни силюсь, не могу восстановить, все словно ускользает…

— Ну, и не надо, — она села удобнее, чтобы видеть его лицо.

— Но ведь что-то произошло, да?

Гермиона лишь погладила его по руке:

— Ты просто очень устал, теперь выспался и отдохнул…

— Ты врешь, — заметил Гарри, настораживаясь. — Ты мне скажешь правду?

— Когда-нибудь, — пообещала она неопределенно, поднимаясь, но не отпуская его руку. — Идем, надо позавтракать, обязательно нужно восстановить твои силы.

— И твои не помешает, — Гарри поднялся и последовал за ней, пообещав себе, что все равно добьется от Гермионы правды.

Альбус и Тедди заканчивали свой завтрак — оба были перемазаны шоколадом, причем Люпин, судя по всему, из-за сладких ладошек Ала.

— Пап, а можно я пойду с Тедди и посмотрю на Мари с малышом в животике?

— Альбус, но ведь малыша еще не видно, — заметил Люпин, поднимаясь.

— Я все равно хочу! Мари обещала дать мне поносить ее театральный парик, который меняет цвет волос по желанию того, кто его наденет. Прямо как Тедди… — Альбус покосился на бледно-фиолетовые волосы Люпина.

— Хорошо, иди, если Тедди тебя возьмет, — кивнул Гарри, взлохмачивая волосы на макушке сына. — Тед, проследи, чтобы он не ел много сладкого.

Люпин кивнул, и вместе с Альбусом они пошли в гостиную, видимо, чтобы через камин попасть к Тедди в дом.

Гермиона налила Гарри чая, пока он садился и намазывал джемом тосты. Он протянул ей один и улыбкой поблагодарил за чай, глубоко втягивая запах мяты.

Они молча ели, почти все время глядя друг на друга. Гермиона улыбалась, наблюдая, как он с аппетитом уплетает уже девятый кусок хлеба. Слабость постепенно проходила.

— Мне нужно кое-куда сходить, — Гермиона, допив чай, поднялась. — Надеюсь, ты не будешь скучать?

Он покачал головой.

— Обещай, что, когда вернешься, то расскажешь мне, что произошло. — Она кивнула, обошла стол и поцеловала его в черную макушку, прижав на мгновение к себе. — И будь осторожна, пожалуйста.

— Не волнуйся, — она улыбнулась, отстраняясь. — Я через камин.

Гарри пошел с ней в гостиную и там сел, Гермиона поднялась наверх, но через пятнадцать минут, одетая, с расчесанными волосами, спустилась обратно. Она очень тихо произнесла адрес, по которому отправилась. Тайны Мадридского двора…

Он обвел взглядом гостиную в поисках того, чем заняться, пока он предоставлен самому себе.

За час он заказал и получил с совой продукты, которых в доме осталось не так уж и много. Он починил скрипящую ступеньку, повесил картину, что давно стояла в углу, ожидая внимания со стороны хозяев. Он убрался в комнате, что занимал Альбус — выбросил массу фантиков и оберток, сложил рисунки и карандаши, собрал в коробку карточки от шоколадных лягушек, подобрал одежду, раскиданную по комнате…

Он чувствовал приятную усталость и все ту же невесомость внутри.

Гарри прибирался в своей спальне, складывая рубашки, когда в окно постучалась еще одна сова. Он взял письмо, развернул, и рука его дрогнула, сердце бешенно застучало, забилось в груди.

На ладонь выпал медальон Гермионы, а на куске пергамента были наспех нацарапаны слова: «С момента вскрытия письма у тебя есть ровно минута, чтобы выйти из дома и трансгрессировать в лес Дин, к озеру, иначе Гермиона Уизли будет убита».

Гарри отпустил письмо, сжав в руке медальон, бросился вниз по ступенькам, почти снес с петель дверь, выскочил во двор и тут же трансгрессировал в давно знакомый, но почти забытый лес, где когда-то он увидел лань Северуса Снейпа.

Здесь почти ничего не изменилось, даже камень, на котором они так давно уничтожили часть души Волан-де-Морта, лежал на том же месте. Снег так же покрывал землю, деревья, только на озере еще не было льда. Но у самой кромки воды стоял человек, обхватив за шею прижатую к нему Гермиону. Палочка была приставлена к ее горлу. А из леса выступили еще трое волшебников.

— Дрейк Забини, если я не ошибаюсь? — заставил себя заговорить Гарри, не спуская глаз с Гермионы. Не верилось, что какой-то час назад они сидели в гостиной и так же обменивались взглядами.