Пауза [СИ]

К тому же «гном» — это общее название нескольких родственных народов, та же история, как с эльфами. Гномы, это — собственно, сами гномы, дварфы, цверги и карлики. Кроме некоторых морфологических различий у каждой ветви есть своя специализация, первые — прирожденные рудокопы и торговцы, дварфы — инженеры, изобретатели и лучшие из всей своей расы бойцы. Цверги — гениальные ювелиры, именно их любовь в золоту и драгоценным камням настолько сильна, что стала стереотипом при описании всех подгорных обитателей, но и подобной красоты создать не может больше никто, а секреты мастерства для них куда ценнее жизни. Карлики же — поголовно «каменные» или «металлические» шаманы. Конечно, все они живут вместе и практически нераздельны. Например, взять самую дорогую отцовскую огнестрельную пару: руду добыли гномы, сработали оружие — дварфы, украсили цверги, а карлики зачаровали на точность и надежность. В итоге стоят эти револьверы, как стальной мост с золотыми опорами.

Но, так или иначе, все подгорные ребята обожают пиво.

— Мистрэ, — полюбопытствовала я, закрывая коробочки и флаконы, — вы никогда не задумывались, как вообще наша Ойкумена не скатилась в пучину межнациональных конфликтов?

Во взгляде молодого настоятеля промелькнул острый интерес любителя философских бесед.

— По сути, государства создают только люди. Те же подгорные королевства гномов — просто огромные города-дворцы, никто к ним не лезет, а им в большинстве своем не слишком комфортно на поверхности. Вот и получается, что делить нечего.

— Агорафобия?

— Не совсем… У них просто есть отдел мозга отвечающий за что-то вроде эхо-локации, слышали такой термин?

— Серьезно? — изумилась я. — Как летучие мыши?

— Почти, но гораздо сложнее, они каким-то образом чувствуют не только полости, но даже руду в породе. А люди…

— Люди — агрессивнее. Но соваться в подземные дворцы — чистое самоубийство, так что статус-кво сохраняется.

— Вы не любите людей? — усмехнулся Клифф.

— Да не то чтобы… Я не делаю различий.

— Интересно услышать подобное от эльфа.

— Я не эльф, только на четверть, — в тысячный раз покачала я головой, — и если говорить честно, то больше всего мне нравятся орки. В плане общего менталитета.

Настоятель выразил неподдельное изумление подобной точке зрения.

— Вы меня разыгрываете, мэтресса?

— Нет, — я сняла с огня котелок, больше всего напоминающий сосуд для варки кофе, — если честно, самое психически здоровое общество. Ни социального расслоения, ни излишеств. Вы никогда не увидите старого орка, а знаете почему?

— Воюют много, — пожал плечами мистик, подавая мне полотенце, пока я споласкивала руки после работы.

— Не угадали, — улыбнулась я, — они просто не стареют, они растут до конца жизни. Ни морщин, ни сопутствующих болезней, представляете? А после смерти — гарантированное перерождение в каком-то из миров, так уж устроили их боги. Благо, миров по их верованиям — бесконечное множество.

— Воинственные дикари, не боящиеся смерти, это… страшновато.

— Так, я все. Пойдемте, подышим воздухом. Кажется, за зданием гильдии был вполне симпатичный сад.

— Да-да, идемте, мэтресса.

— А орки — никак не дикари, — покачала я головой, — Они нашли для себя ответы на вопросы, которые мучают всех остальных. Вроде, «зачем мы живем».

— И зачем они живут? — улыбнулся невольно мистик, отвечая на мою улыбку.

— Потому что это весело. И здорово. Никто не любит жизнь так, как орки.

— Зато люди изобретают массу всего нового. Я бы сказал, что человечество двигает прогресс! Простите за пафос, мэтресса.

— Зеленокожие берут от прогресса только то, что им нужно, — пожала я плечами, — например в их школах дети учатся чертить простенькое огнестрельное оружие. Представляете? Не гномское, конечно, и даже не хорошие реплики, но этому учатся все. И представляете, что будет через пару поколений, если у них найдется толковый вождь?

Он промолчал, и не проронил ни слова, пока мы не обогнули мраморное здание и не вошли в неприметную калитку в ограде, ведущую во внутренний двор гильдии. В саду при гильдии магов Клиф вежливо предложил мне опереться на его локоть и повел в сторону видневшихся оранжерей. Что бы ни хотел он обсудить, прелюдии закончились. Кстати, молодой настоятель изрядно волновался и все время теребил край рукава своей мантии. Что ж, сейчас все узнаем. Хорошо, хоть дождь временно перестал, правда, лужи все так же хлюпали под ногами.

— Мне бесконечно интересно разговаривать с вами, но давайте перейдем к делам. Сначала про ребят, которых мы начали лечить. Всем четверым стало лучше, — улыбнулся мистрэ, — начальный эффект проявляется от двух до пяти часов. Жар спал, а девочка даже пришла в себя.

— Это отличная новость, — мы присели на деревянную, потемневшую от времени и влаги скамью в тени разросшейся старой груши.

Легкий ветерок шевелил пушистые волосы мистика, делая его невообразимо милым. Судьба у меня в этой поездке сталкиваться с мужчинами младше меня.

— Что мне нужно засвидетельствовать, чтобы подтвердить результат, мэтресса?

— Подпишите бумаги у метра Сэрри. Я не помню, что именно, в гильдии должны знать точно.