Павана

В рассветный час иногда накатывает ощущение, что времени ничего не стоит остановиться, потоптаться на месте, а потом рвануть вперед с удвоенной скоростью. Казалось, что крепость, похожая на гигантскую корону на макушке горы, не покоится на каменном основании, а плывет по реке времени островок спокойствия, который рано или поздно выплывет к солнцу, к счастью...

На верхушке второй, наружной стены над покрытым выжженной травой обрывом нависала приземистая башня Бутавант, словно головная фигура на носу корабля. Сенешаль остановился у двери на лестницу, прищурился на горизонт и устремил взгляд на семафорную башню Шеллоу. В тот же момент она красиво взмахнула крыльями и начала работу.

Поднимаясь по лестнице, ступая по гулким каменным ступенькам, он услышал барабанную дробь и чей-то голос. Паж-сигнальщик пробежал через двор - веснушчатый мальчишка в мятых штанах и накидке летел стремглав, зажав в руке бумагу с сообщением. Далеко за пустошами - там, где кобальтово-синее небо смыкалось с кобальтово-синим морем, что-то блеснуло и потухло. И так много раз. В мареве будто парус мелькнул. Похоже, становится на якорь большой флот...

Лестница заканчивалась у небольшой комнатки в многометровой стене, а ключ от двери имелся только у сенешаля. И был он необычного вида - без бородок, с волнистыми медными выступами на круглом наконечнике. Сэр Джонс вставил ключ в замочную скважину, повернул - дверь распахнулась. Он оставил ее полуприкрытой и привычными движениями включил аппарат, который премудрые папы запретили, как только его изобрели. Одни детали прибора были из меди, другие из красного дерева. Под ловкими пальцами аппарат ожил: стали вспыхивать крохотные голубые искорки; в еще не открытый эфир ушло его имя и заданные им вопросы - то была связь неслышная, невидимая, работающая в тысячи раз быстрее семафоров.

Умиротворенно улыбнувшись, сенешаль взял бумагу и ручку и начал записывать... За его спиной дверь внезапно распахнулась. Он услышал чье-то прерывистое дыхание, шорох туфель по камню и резко оглянулся, сжимая в руке лист бумаги.

- Ах, это вы, миледи...

Эленор ошеломленно глядела на аппарат, придерживая рукой у горла теплую накидку. Ее голос прозвучал глухо в каменной каморке:

- Черная магия!..

Она попятилась, и Джон поспешил за ней.

- Эленор!.. Эленор! Право же, - сказал он, догнав ее на лестнице, - я полагал, что в вас больше здравого смысла!

Сенешаль схватил ее за руку и потащил наверх. Она шла за ним упираясь - из открытой двери каморки по гулкой лестнице разносился неумолчный зловещий стук загадочного аппарата. У двери она вцепилась в выступ стены испуганно раскрыв рот, готовая закричать, потому что внутри продолжали клацать бесовские зубы...

Сенешаль наконец рассмеялся.

- Ну хватит! Не хватало, чтобы ваши слуги увидели!

Он втащил ее внутрь, ногой толкнул дверь; замок защелкнулся. Губы Эленор все еще дрожали, однако она не могла отвести взгляда от того, что стояло на скамье.

- Что это такое, сэр Джон?

Он нетерпеливо пожал плечами - руки его были заняты делом.

- Работа электрического тока; гильдия сигнальщиков пользуется этим на протяжении жизни последнего поколения.

Эленор смотрела на него новыми глазами, будто впервые видела.

- Это определенный язык?

Сразу перестав бояться, она подошла поближе к аппарату.

- Да, своего рода язык.

- А кто говорит на том конце?

- Гильдия сигнальщиков, - коротко ответил он. - Дело не в том. Миледи, семафорам на передачу этой информации потребуется весь сегодняшний день. А вот то, что они передадут - точнее, только-только начали передавать...

Не успел он кончить своей фразы, как над ними на стене кто-то прокричал - ликующий голос, зачитывающий семафорное сообщение, проник даже сквозь толщу камня.

- В Карфилде народ восстал с оружием в руках!..

Эленор вскрикнула, невольно уставившись на потолок, губы ее задвигались, но беззвучно.

- А также в Певенси, - продолжал сенешаль, - в Бомарисе, Карлоне, Орфорде... Бодиам перешел на сторону короля, в Карнарвоне сожгли папскую хартию. То же в Колчестере, Уорике, Фрамлингеме, Брамбере, Кардиффе, Шепстоу...

Эленор больше не слушала, а подбежала к нему и с радостным смехом повисла у него на шее, потом закружилась по крохотной каморке, опрокидывая какие-то батареи, катушки и путая провода... До самых сумерек в замке царило бурное оживление, а семафорные крылья, теперь, очевидно, ненужные, все передавали и передавали отрадные известия. С наступлением темноты сигнальщики зажгли факелы и продолжали передавать названия бесчисленных городов, охваченных пламенем восстания, - ах, какие старинные, славные названия: Дувр и Харлех, Кенилуорт и Лудлоу, Уалмер и Йорк!.. А с дальнего запада страны, прорываясь через туманы с моря, неслись названия, подобные бряцанию старинного оружия: Берри, Помероу, Лостуитьел, Тинтагел, Рестормел; и семафорные огни протянулись бесконечной цепочкой через пустоши, к морю. Только в полночь угомонились сигнальные башни.

А на следующее утро Корф-Гейт уже был обложен войсками, и на окрестных семафорных башнях остались только трупы сигнальщиков в лужах крови.