Читаем Павел Филонов: реальность и мифы полностью

Другой крупной вехой в истории Школы Филонова было создание декораций и костюмов к «Ревизору» — экспериментальному спектаклю [19]28 года [772]. Филоновцы выступили как декораторы. Это был по-настоящему интересный и сильно нашумевший спектакль. Он упоминается как в истории театра, так и в истории Школы Филонова. Режиссер Терентьев истолковал комедию Гоголя как театральный гротеск.

Это называлось новым прочтением классики. Приемы театра Мейерхольда были доведены до крайнего преувеличения, предвосхищавшего театр абсурда.

Играли подтекст.

Режиссер находился под явным влиянием известной в ту пору книги фрейдиста и литературоведа Ивана Дмитриевича Ермакова «Психопатология творчества Гоголя» [773]. К этому времени должна была выйти книга Ермакова — «Органичность и выразительность картины». Неизвестно, сохранилась ли ее рукопись? Именно в это время издававшиеся Ермаковым переводы Фрейда были прекращены изданием. Молодые филоновцы декорировали спектакль в духе крайней фантасмагории.

Люди — марионетки с ног до головы, увешанные атрибутами своей социальной роли. Знаки власти и силы уже безвластны и бессильны.

Обобщенный образ обветшалой и обреченной эпохи. Театральный гротеск слился с причудливостью декораций.

Из этой группы, которая работала над картинами, — филоновец Ландсберг [774]всерьез увлекся театром. Для него работа над «Ревизором» была первым шагом в будущей деятельности театрального художника.

У вдовы Ландсберга хранятся эскизы костюмов к «Ревизору». Видимо, нет никого из той группы декораторов. Автор данных строк не сумел никого найти.

Все эти годы Филонову близки многие молодые литераторы.

Литературная группировка «Обэриуты» [775]почитала Филонова одним из тех, кто проложил им путь. Сильная личность Филонова оказывала непреодолимое влияние на всех, кто встречался ему на жизненном пути.

Многие считают, что образ художника в романе Каверина «Василеостровские вечера» — это литературный портрет Филонова [776].

Можно проследить влияние аналитического метода на творчество Константина Вагинова, особенно на стихотворном сборнике «Опыт соединения слов посредством ритма» и на первом сборнике молодого Заболоцкого «Столбцы».

Заболоцкий сохранил уважение к Филонову до самой своей смерти.

Под влиянием художника — молодой Заболоцкий увидел второй план абсурдности трагедийного бытия. Все исследователи творчества Заболоцкого отмечают это влияние [777].

<…> Филонов никогда не продавал своих картин, тем более не продавал их за границу. Он считал, что они принадлежат Родине. На все предложения показать их на Западе — он отвечал отказом.

Художник очень много времени отдает людям, двери его школы открыты для всякого желающего. Он бесконечно много работает как художник. Он создает большое количество картин. Автор данных строк может остановиться лишь на немногих, запомнившихся, запавших в память.

«Портрет народоволки Серебряковой».

Суровый пафос первых лет революции отразился в одном из лучших портретов Филонова, сделанном в манере старых мастеров, — портрете Серебряковой. Картина погибла в блокаду, сохранилось лишь фото.

Серебрякова — политкаторжанка и политэмигрантка — член революционной группировки 1905 года, принявшей на себя старое имя Народной воли, овеянное славой и залитое жертвенной кровью.

Образ идеализирован. Человек идеи — русский интеллигент. Сосредоточен взгляд, сомкнуты губы и твердость в сплетенных руках. Выразительные руки — типичные руки картин Филонова. Такие русские женщины веками шли в Сибирь за раскол и на каторгу за идеи народовольцев.

Серебрякова, после долгой эмиграции в Англии, возвратилась на Родину — в первый год Революции. Она стала женой и преданным другом художника. Она разделила с ним трудную жизнь и блокадную смерть.

Ее портрет — это менее всего портрет жены художника. В образе любимого художник сумел увидеть идеи и жертвы.

Автору данных строк рассказывали, что был написан сначала портрет жены — бытовой портрет.

Художник остался им недоволен.

Уничтожил его и написал тот монументальный образ революционерки — человека идеи, который мы знаем.

Или могли бы знать, если бы оригинал не погиб в блокаду. С этим портретом сопоставим другой — это тоже образ любимого человека — образ сестры художника.

Евдокия Николаевна Глебова.

Строго реалистическая манера, напоминающая старых немецких мастеров. Время создания картины — 1915 год.

Это тоже ясный, сильный человек, но сильный по-другому.

Светская дама, непринужденная и самоуверенная.

Холеные руки, спокойные руки.

А через годы и годы, в блокадную зиму в той промерзшей комнате, где погиб художник, эти руки паковали картины, заворачивали рукописи мастера, а потом тянули санки через весь город.

Сестра художника сдала в Русский музей его наследие, перевезя его на детских санках под обстрелом, когда каждый неверный шаг грозил гибелью.

Русская женщина, знавшая, что любой ценой, любого страдания, любого риска — нужно спасти для России живописца ее трагедии.

Но это было через годы и годы, а на портрете 15-го года спокойная светская дама на фоне странных цветов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука