Павел I

Есть только надежда: всякое и каждое как всегда– всегда иначе, чем было. И по прошествии поколений мы все-таки обнаруживаем, что, хотя, в общем-то, всё осталось, как было, но нечто уже необратимо переменилось. Жаль, что догадываемся мы об этом, когда переменить в самом прошлом уже ничего нельзя.

* * *

Итак, в ночь на 7-е ноября 1796 года и в ночь на 12-е марта 1801 года все происходило так же как, но совсем иначе. Вернемся и сравним:

1725

28-го января 1725 года умер Петр Первый. Умолк грозный голос, закрылся страшный взгляд.

Он умер, оставив верным подданным свое всепроникающее имя, но не завещав никаких распоряжений о наследнике престола, кроме указа еще 1722 года, учинявшего «дабы всегда сие было в воле Правительствующего Государя, коему оной хощет, тому и определить наследство» ( ПСЗ. Т. 6. С. 497).

По семейному обычаю, которому он сам когда-то намеревался следовать, надо было завещивать царство старшему из сыновей.

Но единственный его сын, доросший до зрелого возраста, – Алексей – изменил ему, был предан следствию и истреблен. Прочие сыновья умерли младенцами. При такой диспозиции выбор не был обширен: из мужских ветвей древа династии жив оставался только малолетний внук Петр, сын убиенного царевича Алексея.

Прочая отрасль корени дома Романовых была сплошь женская да девичья: вдова усопшего императора Екатерина да две ее дочери от него – замужняя Анна и девица Елисавета.

Люди дальновидные могли прибавлять в этот реестр еще трех Ивановн – племянниц императора: Анну, Екатерину и Прасковью – дочерей его брата Иоанна, когда-то, на заре его царствования, еще в ту пору, когда счет годам вели не от рождества Христова, а от сотворения мира, бывшего его совместником на престоле.

Но так, если поминать всю родню, можно дойти и до царицы Евдокии – первой жены императора, отправленной им тридцать лет назад в монастырь и там тихо доживающей свою ветхую жизнь.

Весь этот список перебирали мысленно близстоящие к одру императора в последние дни его болезни и в первые часы после кончины. Каждый понимал, что если в новое царствование он окажется на аршин дальше от трона, чем его сосед, то может остаться не только без приобретенных за время близстояния чинов и пожитков, но и без головы. Посему желалось провозгласить такую персону, близ коей сумелось бы не только принести пользу отечеству, но и не сделать урона себе.

Самым расторопным в первые часы стал светлейший князь Меншиков. Ко дворцу, где собрались высшие чины государства, примаршировали гвардейские полки, и правительствующей монархиней возгласили вдову Екатерину.

В помощь ее единодержавной жизни образовали Верховный Тайный совет, первым действующим лицом коего сделался понятно кто.

1727

Два года властвовал светлейший князь Меншиков, а в начале третьего государыня Екатерина занемогла. Светлейший отлично знал, что если в его руках не будет живого наследника или наследницы – дни его сочтены. Слишком он многих обидел, да и его несчетные сокровища давно побуждали у современников одно сильное желание: поделить их между собой.

Тогда светлейший стал усердно ласкать забвенного на время его владычества одиннадцатилетнего отрока – внука Петра: сейчас отрок был самой удобной персоной для водружения на престол – в его пользу свидетельствовали мужеский пол и нежный возраст, позволявшие надеяться на благой успех его воспитания для успокоения своей безбедной старости. Светлейший поселил отрока у себя в доме и стал делать приуготовления к его обручению со своей дочерью.

Его самоуправством были недовольны все, но особенно те, которые два года назад помогли Меншикову провозгласить Екатерину.

– Меншиков овладел всем Верховным советом; Меншиков что хочет, то и делает, – говорили они и решали в междусобойных разговорах, что лишь императрица испустит дух, то скажут светлейшему: – Полно, миленький, и так ты нами долго властвовал, поди прочь! ( Соловьев. Кн. X. С. 173)

Но кроме разговоров ничего не делали, и за то были свезены в Тайную канцелярию, повешены на дыбу, лишены чинов и усланы – граф Толстой в Соловки, граф Девиер – в Сибирь, генерал-аншеф Бутурлин – в дальние деревни.

6-го мая государыня Екатерина наконец умерла.

На другой день огласили ее тестамент: своей последней волей она оставляла отрока Петра наследником престола и на его супружество с княжной Марьей Меншиковой изъявляла матернее благословение. Через три недели отрок император был обручен с дочкой светлейшего князя.