Павел I без ретуши

Анна Петровна Лопухина вскоре была пожалована фрейлиной и приглашена жить в Павловске. Для нее было устроено особое помещение, нечто вроде дачи, в которую Павел мог легко пройти из Розового павильона, не будучи никем замеченным. Он являлся туда каждый вечер, как он вначале сам воображал, с чисто платоническими чувствами восхищения: но брадобрей [Кутайсов] и Лопухин-отец лучше знали человеческую натуру и вернее смотрели на будущее. Им постепенно удалось разжечь чувства Павла к девушке путем упорного ее сопротивления желаниям его величества, что, впрочем, она и делала вполне искренно, так как, будучи еще в Москве, она испытывала довольно серьезную привязанность к одному князю Гагарину, служившему майором в армии и находившемуся теперь в Италии, в войсках Суворова. Однажды в один из вечеров, когда Павел оказался более предприимчивым, чем обыкновенно, Лопухина неожиданно разрыдалась, прося оставить ее, и призналась государю в своей любви к Гагарину. Император был поражен, но его рыцарский характер и врожденное благородство тотчас проявили себя: он немедленно же решил отказаться от любви к девушке, сохранив за собой только чувства дружбы, и тут же захотел выдать ее замуж за человека, к которому она питала такую горячую любовь. Суворову немедленно посланы были приказания вернуть в Россию князя Гагарина. В это самое время последний только что отличился в каком-то сражении, и его поэтому отправили в Петербург с известием об одержанной победе. Я находился во дворце, когда князь Гагарин прибыл ко двору, и вынес о нем впечатление как об очень красивом, хотя и невысокого роста, человеке. Император тотчас же наградил его орденом, сам привел к его возлюбленной и в течение всего этого дня был искренно доволен и преисполнен гордости от сознания своего действительно геройского самопожертвования.

И вечером на «маленьком дворцовом балу» он имел положительно счастливый и довольный вид, с восторгом говорил о своем красивом и счастливом сопернике и представил его многим из нас с видом искреннего добродушия. Со своей стороны я лично ни на минуту не сомневался в искренности Павла, благородная душа которого одержала победу над сердечным влечением.

Из «Путешествия в Петербург» Жана Франсуа Жоржеля:

…свадьба [Лопухиной и Гагарина] была блестяще отпразднована при дворе; император подарил княжне великолепный, богато обставленный дворец. Граф Шереметев, камергер его величества, родственник новобрачной, устроил в своем роскошном дворце празднество, стоившее сто тысяч рублей: первый стол на двадцать приборов, за которым надеялись видеть императора, был накрыт золотой посудой, два других на пятьдесят приборов — вызолоченной, а два последних на пятьдесят приборов каждый — серебряной.

Длинная анфилада палат, обставленных с азиатской роскошью и европейским вкусом, изобиловала бриллиантами, драгоценностями и разными диковинками.

Из «Записок» Николая Александровича Саблукова:

Не будь Кутайсова и Лопухина-отца, которые из личных выгод потакали дурным страстям императора и привлекли в эту интригу даже самого Гагарина, не будь всего этого — нет никакого сомнения, что княгиня Анна Гагарина, рожденная Лопухина, никогда не была бы maitresse еп titre[57] Павла в момент убийства этого злополучного государя. […]

Кутайсов, исполнявший свою роль Фигаро при гроссмейстере Мальтийского ордена [Павле I], продолжал служить для любовных поручений, вследствие чего он из брадобреев был пожалован в графы и сделан шталмейстером ордена. Он купил себе дом по соседству с дворцом княгини Гагариной и поселил в нем свою любовницу, французскую актрису Шевалье. Я не раз видел, как государь сам привозил его туда и затем заезжал за ним, возвращаясь от своей любовницы. […] Достойно внимания и то обстоятельство, что Е. И. Нелидова, которой Павел так восторженно увлекался, сохранила дружбу и уважение императрицы Марии Федоровны до последних дней ее жизни. Не есть ли это лучшее доказательство того, что до того времени, когда он попал в сети Гагариной и ее клеврета, он действительно был нравственно чист в своем поведении?

Из переписки Федора Васильевича Ростопгина:

Это увлечение времен рыцарства, и никогда император ее [Анну Лопухину] не видит иначе, как публично или в присутствии ее отца или ее мачехи.

Из «Мемуаров» фрейлины Варвары Николаевны Головиной:

В ожидании императора были все признаки страсти влюбленного двадцатилетнего юноши. Он сделал великого князя [Александра Павловича] поверенным своих чувств, только и говорил ему, что про Лопухину…

«Вообразите, до чего доходит моя страсть, — сказал он однажды своему сыну, — я не могу смотреть на маленького горбуна Лопухина, не испытывая сердцебиения, потому что он носит ту же фамилию, что и она». Лопухин, о котором идет речь, был одним из придворных; он был горбат и приходился дальним родственником м-ль Лопухиной. […]