Павел I (гроссмейстер мальтийского ордена)

Был создан Государственный заемный банк, состоявший из Дворянского банка, с конторами в Москве и Петербурге, и Купеческого («Банк для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции»), позже – «Медный», директором которого стал лично Петр Иванович. «Медный передел» был подлинной алхимической лабораторией, превращавшей медь в золото и серебро: 75 % займа (и процентов) должно было быть возвращено серебряной монетой! Указ 1754 года «О наказании ростовщиков» установил максимальную процентную ставку ссуд в 6 % годовых. Банки, как и всегда, выдавали деньги под залог имений, товаров или недвижимости. До этого указа высшая придворная знать могла получить годовую ссуду под залог золота или серебра из 8 % годовых в Монетной конторе, Адмиралтейств-коллегии, Главной канцелярии артиллерии и фортификации, Иностранной коллегии, на Главном почтамте...

Прибрав к рукам монополии на сальные, рыбные, тюленьи промыслы, винные и табачные откупа, сделав частной собственностью казенные железоделательные заводы, Петр Иванович готов был контролировать всю российскую экономику.

«Неправосудие чинилось с наглостью, законы стали презираться, и мздоимствы стали явные... Самый Сенат, трепетав его власти, принужден был хотениям его повиноваться...»

В тот год «кроткия Елисавет», дочь Петра I, императрица Российская, подписала инструкцию генерал-поручику и обер-гофмейстеру двора великих князей, (Петра и Екатерины) Александру Ивановичу Шувалову, который с 1747 года, то есть со дня смерти А.И. Ушакова, возглавлял страшный орган политического сыска – Тайную розыскных дел канцелярию. Инструкция называлась «Обряд, како обвиняемый пытается»:

«Для пытки обвиняемых в преступлениях отводится особое место, называемое застенком. Оно огорожено палисадником и накрыто крышей, потому что при пытках бывают судьи и секретарь для записи показаний пытаемых. В застенке для пытки устроена дыба, состоящая из трех столбов, из которых два врыты в землю, а третий положен наверху поперек. Ко времени, назначенному для пытки, кат, или палач, должен явиться в застенок со всеми инструментами...»

Спустя год Александр Иванович представит императрице список из 35 первых лиц империи Российской, принадлежащих к масонским ложам. В списке будут названы Роман Иванович Воронцов, князь Семен Мещерский, трое князей Голицыных, князь Щербатов, князь Дашков, князь С. Трубецкой, писатель А. Сумароков, офицеры Преображенского и Семеновского гвардейских полков Мелиссино, Перфильев, Свистунов, Остервальд, Петр Бутурлин, Н. Апраксин, Иван Болтин... Елисавета знала, что делала. Начинались трения с Пруссией, а она еще в 1747 году, допрашивая вернувшегося из Германии графа Головина, в искренности намерений которого она «довольныя причины имела совершенно сумневаться», выяснила, что он был масоном и, само собой разумеется, имел контакты с прусским императором и гроссмейстером ложи «Три шара» Фридрихом II через ложу.

«...Я признаюсь, жил в этом ордене и знаю, что графы Захар да Иван Чернышевы в оном же ордене находятся, а более тайностей иных не знаю, как в печатной книге о франкмасонах показано», –

заявил он. И теперь Елисавета хотела знать, где подстелить соломки, готовясь к войне с Пруссией...

В том году устроены были первые акушерские школы в Петербурге и Москве. В Петербургской школе преподавал профессор Линдеман, в Москве – Эразмус, написавший первое акушерское сочинение на русском языке – «Наставление, как женщине в беременности, в родах и после родов себя содержать надлежит».

В том году наследнику престола Петру Феодоровичу было разрешено иметь в России под своим командованием воинскую часть. Он выписал солдат и офицеров из Шлезвиг-Гольштейна, под началом полковника Брокдорфа, и летом уезжал к ним, в лагерь под Ораниенбаумом. Каждое лето в Ораниенбауме собирались торговцы, маркитантки, женщины легкого поведения; вокруг дворца работали походные трактиры и бордели.