Павел Кашин. По волшебной реке

Подожди стрелять по блюдцам все мечты в одну сольются
Мы ее тогда одним веслом
Дар любви от дара боли отличают чувство воли
И любви под трепетным крылом
Свет берется из затменья, суть рождается в сомненьи
Нужные слова из тишины
Расставанья и свиданья в этом зале ожиданья
В общем знаменателе равны
Ты идешь на озаренье, позади посты
До свидания, время, этот мир твое творенье

Подожди стрелять по блюдцам все враги еще сопьются

И Даная выберет твой дом
В нашем тихом мирозданьи все решает ожиданье
И любовь под трепетным крылом
Правда станет заблужденьем, смерть становится рожденьем
Танец на копье твоей судьбой
Этот мир любви и боли только смелым дарит волю
И любовь к победе над собой
Ты идешь на озаренье позади посты
До свидания, время, этот мир твое творенье

«Вера. Надежда. Любовь»

На самом деле, я просто летел в самолете. Это – песня-акын – как и многие мои песни, по-моему. Я летел, солнце уже поднималось, потому что когда летишь на Восток, оно быстрее встает. Сочинил я ее в Штатах, судя по тому, что там есть Тихоокеанское побережье. Явно это было не на Востоке России. Да, образы медитативные, а действительно летел и их видел.

Я летел, и было утро
Я смотрел в окно, а за окном
Как на душе моей и пасмурно и мутно
Но поздно было мне грустить о том
Еще на Тихоокеанском побережье
Прощаясь с верой и смиряя в сердце кровь
Я знал в Москве живет моя надежда
А в Петербурге моя любовь

И я уснул, и были грезы

О том, как я, объехав целый свет,
Собрал тебя как бархатные розы
В один большой и праздничный букет
Еще на Тихоокеанском побережье
Прощаясь с верой и смиряя в сердце кровь
Я знал в Москве живет моя надежда
А в Петербурге моя любовь

И жизнь вошла в одну минуту

Вместив в себя миры и сотни лет
А на моем столе не вянет почему-то
Такой большой и праздничный букет
Еще на Тихоокеанском побережье
Прощаясь с верой и смиряя в сердце кровь
Я знал в Москве живет моя надежда
А в Петербурге моя любовь

«Сердце моряка»

В этой песне начинает прорезаться истина о том, что у меня было избыточное доверие к женскому полу. Видимо здесь, все-таки, вступает в силу право поэта, исходя из которого, зарифмованные фразы обладают большей истиной чем незарифмованные. Когда я весь влюбленный в женщину, все-таки проговариваюсь в том, что твоя любовь как якорь на сердце моряка, что-то в этом определенно есть. И в подсознании что-то все не так радужно. Надо отметить, что когда из меня валятся термины морские, это не из словаря я нахожу. В юности моей любимой книгой была «Корсар». И вообще, я прочитал все книги о кораблях, о парусниках, поэтому я отлично знаю, чем одна мачта отличается от другой, какие паруса у одной, какие – у другой… Это хорошая песня о несовместимости двух полов. Вот есть такая книга «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», ее автор – Джон Грэй. Но там правда у него лишь в одном абзаце написана, что, да: мужчины и женщины действительно несовместимы. Потом, видимо, ему редактор сказал, что много не продадим и он написал полностью противоположную фигню о том, как совместить несовместимое.